амбразуры пулемётных точек, кидались с гранатами под танки, рвались в штыковую контратаку на противника. Никто в Европе не мог выдержать этой атаки — армия Наполеона боялась её до дрожи в ногах. Русские никогда не сдаются и никогда не предают. И ни один народ не смог завоевать нас до конца. На том стояла и стоит Россия.

— Но мы же не русские, — озадаченно проговорил Флик. — Как тогда нам участвовать в сражениях на вашей стороне?

— Русский — не национальность, а скорее состояние души, духа, если хотите. В Великую Отечественную против фашизма сражалось много национальностей, но общий воинский настрой, решимость и человечность заставили весь мир назвать их одним словом — русские. Наш великий полководец Суворов говорил: «Мы — русские! Какой восторг!» Господин Флик! Посмотрели бы, что произошло, если вы в каком-нибудь баре, до Чумы, услышали клич «Хит аурс!»[7]. Все, кто считает себя русскими, кинутся по одну сторону драки. Это коллективный разум, включающийся в момент большой опасности. С точки зрения других народов, мы, русские, будем совершать алогичные действия, но так часто бывает, что именно они приводят к победе. Наглость, находчивость, бесстрашие и смелость — с одной стороны и доверчивость, помощь слабому, самопожертвование и бескорыстие — с другой… это всё черты русского человека. По мнению Запада мы — непонятный народ и мы такие одни на Земле.

— Браво, Даша! — сделал три хлопка Смагин. — Лучше и не скажешь.

— Благодарю за такой интересный экскурс в историю, — Флик не скрывал своего удивления.

— Я очень рада, что мы сейчас по одну сторону в драке, — контр-адмирал стала со своего места. — И этот клич — «Хит аурс!» произнесён! А теперь мы вместе покажем этим арабским ублюдкам, что не стоило приходить на нашу землю. Вы точно отсюда не уйдёте!

— У нас в России так говорят: «Ну и зачем вы пришли? Где же мы вас столько хоронить-то будем?» — поправил её Смагин.

— Подождите, я сейчас попробую разобраться в смысле этих слов, — Свифт поставила перед собой руку и задумалась. Минуту, две. Наконец она улыбнулась, а потом и вовсе захохотала. Так заразительно, что через несколько секунд к ней присоединились все остальные.

Глава 2

20 октября 2028 года. Левобережный район Липецка. Микрорайон «Новая жизнь». Поздний вечер

На пути из Тополиновска над всеми четверыми новоиспечёнными липовчанами — Снежану оставили на неделю в городе, пройти курсы медсестёр, витала грусть. Ещё бы, намечающаяся война с арабами — явно не повод смеяться и шутить. Поэтому все четверо почти не разговаривали между собой: кто-то кемарил, это полковник и майор — Соломахе присвоили очередное звание, в соответствии с рангом главы филиала КГБ РСА, а Олеся смотрела в окно с равнодушным взглядом. Зеленцов успел наведаться к родителям, а потом и на кладбище. Сейчас грустные мысли о Тане, вкупе с известием о начале войны с арабами, порядком подпортили ему настроение. Он вёл машину также молча, полностью уйдя в себя. Лишь попав в предместье анклава пассажиры зашевелились. Первым подал голос полковник:

— Юра, давай сразу к кафе, а ты, Аркадий, срочно оповестишь Тамару и Силаньтича, чтобы явились на совещание. Олеся! — он повернулся назад. — Собери сразу все роты — пусть построятся, как в первый раз, перед кафе.

С приездом руководства анклав как будто проснулся от спячки. Всех людей, занятых на работах, словно кто-то подстегнул к концу рабочего дня. Пока Олеся собирала батальон, Ткачук ухватил за локоть Зеленцова и легонько подтолкнул в сторону входа в кафе.

— Юрий Викторович, давай-ка мы с тобой побеседуем.

Они зашли внутрь. Повариха заметила их, засуетилась, но полковник поднял руку и остановил её:

— Мария, не суетись. Сейчас кое-какие организационные вопросы решим и тогда можно поесть.

Он провёл старлея за их любимый столик и знаком пригласил присесть.

— Слушай меня, сынок. Я понимаю, что ты пережил горе, но жизнь продолжается. Ты молодец, что не показываешь на людях своё хреновое настроение. Однако всё это, если не сейчас, то чуть позже будет сказываться на работе, на выполнении поставленных задач. Я ведь давно наблюдаю за тобой и понимаю, что даже твоя улыбка — вымученная. Поэтому встряхнись и выкинь хандру из головы. Так надо, Юра, — он внимательно посмотрел на парня и добавил. — Это приказ, старший лейтенант.

— Есть, тарщ полковник, — тихо ответил он.

Через пару минут оба вышли на улицу. На той же самой площадке стоял весь батальон. Той же буквой «Г», только теперь повзводно.

— Товарищи курсанты, сержанты и офицеры! — обратился к ним полковник. — Мы отворотили от пня, но наехали на колоду. В ближайшее время Российский Союз Анклавов начнёт военные действия против агрессора, вторгшегося на территорию нашей бывшей Родины — Беларуси. Арабы собираются сначала в Полесье, а потом придут и к нам, желая прибрать к рукам всё то, что создано здесь нами и нашими товарищами. Но мы не будем сидеть сложа руки и вместе с остальными анклавами дадим отпор наглому захватчику! Так было и так будет всегда — кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет! На том стояла и будет стоять русская земля, а мы — её сыны и дочери, будем неукоснительно следовать этой заповеди предков. Подробности до вас доведёт ваш комбат — новоиспечённый старший лейтенант Зеленцов.

— Товарищи! — обратился к ним Юрка. — Нам предстоит выделить Вооружённым Силам РСА помощников-проводников. Послезавтра с утра проведём собрание и обсудим кандидатуры. Сейчас же я попрошу вас начать обдумывать на досуге три ключевых момента: название нашего батальона, его девиз и вариант шеврона. На этом всё. Вопросы есть? Нет? Командиров рот я попрошу остаться, а остальным — Разойдись!

Личный состав почти мгновенно рассыпался на мелкие группки, сразу начавшие обсуждать последние новости. Олеся, Виктор и Валерия подошли к Юрке и полковнику.

— Я Игорю в медчасть успела отнести погоны, — сообщила Олеся. — Нежин очень жалеет, что не может пока присутствовать в батальоне, но передавал тебе, командир, огромную благодарность. Сказал, что оправдает доверие.

— Главное сейчас, чтобы он выздоровел. А пока вы втроём будете заниматься и с его ротой.

— Так, молодёжь, — полковник посмотрел на всех троих — с сегодняшнего дня у нас в анклаве стало семь офицеров. Это хорошо, потому что есть кому доверить часть