Второй сюрприз оказался интереснее. В моём лесном убежище меня ждала моя первая супруга. Ну тогда — еще просто девчонка, бывшая ученица волхва Суроя, одна из немногих, прошедшая инициацию и добровольно ушедшая из племени. Она наслушалась рассказов обо мне, и твёрдо решила стать моей женой. Мы прожили с Марой около шестидесяти лет, и я сделал ее своей соратницей инициировав в «живущую-в-двух-мирах». Тут особый случай. Я жертвовал вместе с ней часть своей души детям трех вождей разных племен. Они враждовали. Мы тогда выдвинули условие — замиряйтесь. Иначе — ступайте прочь. К тому времени наши силы с Марой были серьезными. Вступать в бой с двумя заговорёнными колдунами дураков не было. За десять лет до того мы в клочья разнесли полутысячный отряд, пришедший нас убивать за то, что мы не спасли дочь вождя. Мы тогда отказались, ибо не в наших силах было ее спасти. Потом Мара исчезла на сто лет. Но я знал, что она ушла учиться. Она пошла по стезе травницы — знахарки. И хотя её знания и силы возросли, с моими возможностями она сравниться не могла. У нас были дети. О них я как-нибудь расскажу, если будет желание и возможность.

К тому времени я выбил в небольшой горе свой замок. Мы там жили спокойно, периодически принимая «пациентов» и просто гостей.

Потом так вышло, но с Марой мы расстались. По-дурацки. По-плохому. Но речь не о том. Далее начинается самый интересный период в моей стародавней жизни.

Итак, однажды у моих ворот появилась девчонка лет двенадцати. Звали ее Веськой. Забегая вперед, скажу, что народ позже переименовал ее в Василису. Ты понял, в какую. Я стал обучать ее. Согласно нашему уговору, скрепленному на бересте договором, я брался обучить ее ле́карству, знахарству и простейшему волшебству, а она до двадцати пяти лет служит мне, исполняя мои приказы. Любые. Не смотри на меня такими глазами. Да, я был её первым мужчиной. Только прикол в том, что я ей не приказывал. В семнадцать лет она сама полезла ко мне в кровать. Как говорится — играй гормон. Собственно, я тогда и против не был. И магию любовного очарования она освоила круто. Даже я не сразу распознал и стал сопротивляться, чтоб нейтрализовать её хилые потуги. Но всегда изображал, что на меня это действует. Как я тогда не заржал — сам не понимаю. Да, периодически она прибегала к этому своему умению. Я корчил из себя артиста погорелого театра. И я не редко в ее кроватке оказывался. И она думала, что это она такая крутая волшебница. А я просто не хотел её расстраивать. И, видит Бог, я не жалею о том. А дальше можно рассказать так…

Примерно за несколько дней до окончания срока соглашения, Веська собрала манатки, прихватила спецоборудование в виде маскировочного волшебного халата, который создавал иллюзию того, что человек превращается в лягушку (хотя надо сказать, что этот халатик плавать помогал сильно, так что хорошее было спец оборудование) и рванула в самоволку. Как говорят сейчас, до дембеля полдня, а ты, дурак, в самоволку! Но факт остаётся фактом.

Будучи на нетопкой болотине в излучине реки, в халат (не в Веську) попадает стрела, пущенная неким молодым человеком, которого, в силу сказки, мы будем условно звать Иваном. Он был сыном одного могущественного вождя. То есть, он царевич. Но по совместительству он оказался ещё и дурак. Мне даже сейчас сложно сформулировать степень его дурости. Настолько она была сильна.

Но тут надо сказать особо, почему стрела-то попала в Веську.

Дело в том, что папаня этого Ивана — дуревича, был никто иной как сам Горох. Что ты ржёшь? Я тебе правду рассказываю. В одном из племён правил князь Горох, и было у него три официальных сына. Сколько неофициальных — затрудняюсь сказать. Говорят, половина семей племени имела хотя бы одного бастарда-гороховича. Но вернемся к официальному семейству. Сыновья вышли у князя под стать папаше: тупые. И если старший и средний при этом отличались относительно добрым нравом и имели внутренние тормоза, то младший, тот самый Иван, отличался свойствами «чудака» — беспредельщика в стиле лихих девяностых. Да, вы не ослышались, да, «чудак». И, да, на букву «м».

К моменту моей встречи с ними, парням уже давно отстучало по 20 лет. А они были всё еще не женаты. И, по-видимому, не собирались. А что, дворовые девки дадут, не откажут. А много ль для счастья надо?

Но как я говорил, этот Горох, был не лучше своих сынов. Полагаю, ты уже догадался как… Хотя нет… я не справедлив к Гороху. Он всё-таки был лучше своих детей. Чуточку умнее. Потому как найти радикальное, но рациональное решение застарелой проблемы у дурня не выйдет. Так что его решение проблемы через метание стрелы на все четыре стороны — вполне логичное и обоснованное решение. Проблема заключалась только в том, как было реализовано решение. И если для первых двух сыновей всё вышло удачно, (вспоминайте про внутренние тормоза), то у младшего все было через… вы поняли. В результате он попал в болото и повредил халатик Веське. Ладно, это все ерунда.

Но самое главное было в том, что Горох был одним из многочисленных отпрысков Перуна. И великолепие ситуации заключалось в том, что умственные способности Гороха, и, в особенности, его недалекого беспредельщика младшенького, позволят мне реализовать план моей мести. Признаюсь, я сам не ожидал такого вселенского везения. И вот мироздание дает мне уникальнейший шанс. Грешно было не воспользоваться.

Полагаю, вам известно выражение, что месть — такое блюдо, которое подают холодным. Я предполагал осуществить подачу ледяного блюда. С фейерверком.

Всё пошло почти по тому плану, который я предполагал, Погрешности случаются и, как правило, не влияют на конечный результат. Так вышло и тогда.

Кстати, незадолго до начала реализации плана я имел короткую беседу с моим великим компаньоном. Меня известили, что время сонмов богов подходит к своему логичному завершению. А тем, кто выдает себя за «богов» подавно уже нечего делать на этой земле. Тем паче, что все из кодлы перуновой запятнали себя основательно и (цитирую дословно) «обе стороны требуют их на разбор полётов». В общем основную подоплеку вы поняли.

Когда Веська оказалась в тереме князя и княжича, начался второй акт представления «Лягушка — оборотень или гибель богов». Ты прекрасно понимаешь, что сцена пиршества порождена больным воображением сказителей,