– Нужно только, – продолжал Сказбушневозмутимо, – подбирать присяжных из мужчин. Ну, не слишком впреклонном... чтобы реагировали.

Справа от него словно взорвалась граната, это мощно кашлянулКраснохарев. Все умолкли, уставились на премьера, а глава правительства огляделвсех правительственным взором и сказал внушительно:

– Так вот, о подготовке бюджета на следующий год.Работа проделана следующая...

Я некоторое время слушал, но вскоре тягучий монотонный голосначал действовать усыпляюще, я смотрел то поверх головы Краснохарева, торассматривал членов кабинета. Мысль тоже блуждала вроде бы бесцельно, подбираякакие-то незримые крохи, что-то вынюхивая, перепрыгивая через обломки очевидныхфактов, яростно роясь на пустом месте, земля летит из-под задних лап как изтрубы земснаряда, снова длиннющий прыжок через темное место, пусть Краснохаревпродвигается шажок за шажком...

Черногоров с раздражением перебирал бумаги, вдруг сказалсреди тишины:

– В Штатах нет преступлений, потому что там всякстрашится за жизнь. Они покупают оружие, хранят в особых несгораемых шкафах...а стреляют на пикнике только по бутылкам из-под пепси-колы!.. А если оружиепойдет так же широко у нас, то... не знаю – не знаю! Русские не станут тратитьпатроны на пустые бутылки.

Сказбуш выпрямился, и без того прямой, как телеграфныйстолб, светло возразил:

– А Чечня? Там жизнь не ставят и в грош, но все равноникто не шмаляет друг в друга. Я бывал там, бывал. Никто не стреляет в другоготолько за то, что тот наступил на ногу или посмотрел косо.

Черногоров огрызнулся еще злее:

– Не знаю! Может быть, страшатся кровной мести. Но урусских нет сдерживающего страха за свою жизнь, нет мести со стороны родниубитого. У нас такое начнется!

– Чечня нам не указ, – сказал Краснохаревраздраженно. – В такой крохотульке даже коммунизм можно было отгрохать запару недель!.. А нашу махину попробуй раскачай!.. А когда указы из Москвы дойдутдо, скажем, Сибири, то во что они превратятся?

Коган сказал задумчиво:

– Вот бы научиться и расстреливать по факсу...

Сказбуш холодно посмотрел на чересчур умного министрафинансов:

– Что-что?

– По сотовому телефону, – поспешно поправилсяКоган. – Говорят, у билайновцев связь лучше.

Сказбуш потыкал пальцем в клавиши ноут-бука, бормоча:

– Так... проверить правительственных чиновников...независимо от ранга... ага... на предмет скрытой рекламы богатеньких фирм...

Клавиши щелкали, словно затвор именного нагана. Коган втянулголову в плечи, уменьшился, а, стул, на котором он только что сидел, опустел.

Кречет молча поставил на бумаге размашистый росчерк, передалМирошниченко:

– Указ вступает в силу с момента подписания. Разоружейные магазины оказались не готовы... или кто-то тормозит нарочито, то вотэто дает право военным продавать оружие прямо со складов. Разумеется,устаревшее. И только пистолеты и винтовки. Конечно, при наличии всех справок оздравомыслии и несудимости.

Я видел, что против этого резкого решения Кречета рветсявозразить не только Черногоров, ему как министру МВД расхлебывать все случаинезаконного применения оружия, но и такой голубь как Коломиец, хитрая воронаКоган и даже откровенный ястреб Сказбуш.

Один Краснохарев пропустил мимо ушей указ президента сполнейшим равнодушием. Глаза в набрякших веках просматривали бумаги с гербовымипечатями, мясистое лицо выражало откровенное неодобрение. Перехватив мойвзгляд, сказал суховато:

– Я, простите, экономист. А законы экономики одинаковы длявсех стран и народов. Меня не убеждает ваша гипотеза... ладно, ваша теория очести и нечести для подъема благосостояния. Сейчас, когда освободились от игакоммунизма, можем соревноваться с американцами на равных. Не привлекая такиепонятия, которые нельзя просчитать с помощью логарифмической линейки. Ладно,пусть на ваших чертовых компах! А если учесть, что у нас намного больше нефти,газа, золота...

Он говорил чуть ли не просительно, уже замечая меня, хотяпредыдущие дни осторожно игнорировал. То ли, как опытный политик, спервапрощупал, насколько мое положение в правительстве прочно, то ли в самом деленачинал со мной считаться.

Сердце мое тревожно и радостно екнуло. Склонить Краснохареваили хотя бы качнуть слегка на свою сторону – за это стоит побороться. Я ответилтихо, стараясь не привлекать внимая других:

– Иллюзию, что можно соревноваться с американцами на ихполе и по их правилам, распространяют сами американцы. И даже, что их можнопобить на их поле. Конечно же, это брехня.

– Почему?

– Потому, что на наших ногах всегда будут висетьостатки цепей нравственности, чести и других понятий, что в Старом Светесуществовали тысячелетиями, а в Новом Свете их не было изначально! А бизнес нетерпит нравственности. Потому мы в бизнесе всегда окажемся в проигрыше, еслибудем играть с американцами. Они всегда смогут поступить подлее, бесчестнее,гаже... что мы все-таки не сможем, несмотря на приобщение к их ценностям. У насвсе-таки все века существовало правило: не бить лежачего, не бить в спину, небить ниже пояса... А американцы сразу приняли все эти штуки вроде каратэ, гдебьют и в спину, и ниже пояса, а лежачего даже ногами, а то и вовсе впятеромодного! Понятно на чьей стороне будет победа, когда один соблюдает какие-топравила, а второй – нет!

Он сказал, защищаясь:

– Но можем и мы...

Я покачал головой:

– Не сможем. Даже если будем придерживаться всех этихправил... все же при ударе в спину рука русского чуть дрогнет или влупит не вполную силу, как ударил бы американец. Выгляните в окно! Вон по улице идут старики,что в войну стеснялись кланяться пулям. Они и в атаку шли во весь рост! Прямона пулеметный огонь. Глупо или не глупо – это другой вопрос. Но нас от этихстариков отделяет слишком мало времени, чтобы сразу вот так забыть все иначинать жить по-американски. Наши солдаты и в Чечне гибли нередко потому, чтостеснялись чересчур тщательно прятаться, маскироваться. Мол, как бы неподумали, что трусят.

– Зря, – сказал он убежденно.

– Зря, – согласился я.

– Зато вернулись бы живыми!

– Точно, – согласился я снова. – Но они и вбизнесе будут гибнуть так же массами! Степан Викторович, мы с вами на однойстороне баррикады. Оба хотим процветания своему народу. Но сказочку проодинаковые законы бизнеса для всех народов придумали и запустили по свету самиамериканцы. Чтобы все начали играть в игру, где они заведомо сильнее. Еслизаконы одинаковы, то почему не столь богаты остальные мексики, гватемалы? Всевозникли чуть ли не в один день с США. И капитализм тот же...