– Сергей, ради бога, оденься, а то меня аж передергивает, когда на тебя смотрю!

Королев хохотнул.

– Это в лагере было холодно! – сказал он. – Колыма, она и есть Колыма… А сейчас мне даже жарко! Я делаю то, чем всегда хотел заниматься, – ракеты! Да ты посмотри, какая красавица!

– Сам любуюсь, – улыбнулся Марлен.

Будущему Генеральному конструктору не надо было долго объяснять суть якобы «разведданных», Королев восклицал только: «Правильно, я так и делал!» или «Умно! Я вот до этого не додумался!»

Лаборатория Берга, где трудился Исаев, занималась радиолокаторами, долго водя хороводы вокруг магнетрона 10-сантиметрового диапазона.

Вон в носовой части ракеты собраны их достижения – приемник команд управления, ответчик, бортовые антенны, – а корпусом, двигателями, стабилизаторами и рулями занимался Королев.

И вроде все неплохо получилось. Немцам и не снилось.

– Ладно, Серега, кончай ее облизывать. Завтра выезжаем.

– Ух, и жахнем!

– А то!

Было уже поздно, и Марлен не стал возвращаться в институт – завтра рано вставать. Выйдя во двор, он не спеша потопал к дому напротив, где ему выделили комнату.

Не просто угол в коммуналке, а довольно-таки просторное обиталище с кроватью за ширмой. Самое же главное пряталось за шторкой – удобства! Душевая и санузел. Для военной Москвы это было роскошью.

Неожиданно впереди он различил приплясывавшую фигурку.

– Привет! – сказала фигурка Наташиным голосом. – А я тебя тут дожидаюсь!

– Замерзнешь же, – сказал Исаев.

– Не-а!

Взяв его под руку, девушка притихла.

– Я даже не знала, что так бывает… – проговорила она.

– Как?

– Хорошо. Я ждала тебя, и мне было хорошо. Мы идем с тобой, и мне еще лучше.

– Ты прелесть.

– Правда?

– Правда. Чистая, беспримесная.

По гулкой лестнице они поднялись на второй этаж общежития, когда-то, до революции, бывшего гостиницей.

– Ну, вот, пришли, – вздохнула Наташа, останавливаясь у двери комнаты, которую она делила с Лидой. Подумав, она сказала изменившимся голосом: – А пойдем к тебе?

– Пошли!

Открыв дверь своего «люкса», он завел девушку, мимоходом включая свет. Тусклая лампочка под розовым абажуром осветила спартанское убранство.

Близость Наташи волновала Марлена, но он старался не подавать виду. Приняв у девушки пальто, он бодро спросил:

– Чайку?

Наташа помотала головой. Шагнув к нему, она неуверенно положила ему руки на грудь, провела выше, обнимая за шею.

Исаев сомкнул руки на тонкой девичьей талии, притянул к себе и сразу нашел ищущие Наташины губы.

Девушка не ойкала, когда ладонь Марлена проникла под платье и легла на тугую грудь. Она прошептала только:

– Ты совсем замерз…

– Сейчас я их погрею, – сказал Исаев, убирая руку.

– Нет, нет! – воспротивилась Наташа и вернула его ладонь.

За время ее отсутствия сосок успел отвердеть.

Сначала двое раздевались торопливо, а потом, полуголые, остановились – и рассмеялись. Куда им спешить? Впереди – вечность! Ну и что, что война? Не убьют же их, в самом-то деле…

Марлен подчеркнуто неторопливо стянул со стройных Наташиных ног шелковые чулочки, целуя бедра – девушка вздрагивала и гладила ему голову дрожавшими пальцами.

Встав, Исаев подхватил Наташу и унес за ширму, уложил в постель.

– Скорее! – зашептала девушка. – Я хочу, чтобы сегодня мне стало так хорошо, как еще никогда не было!

* * *

…Утром Марлен встал рано. Несмотря на бурную ночь, он выспался. Оставив Наташу досыпать, Исаев на цыпочках покинул комнату. Обулся в коридоре и накинул полушубок – «Генерал Мороз» зверствовал.

Вся компания уже собиралась во дворе. Тут же прогревали моторы трехосные «Студебекеры» – им тащить шесть пусковых установок (на испытания выезжали сразу целой батареей), цистерны с окислителем и топливом. Отдельной линейкой стояли шесть транспортно-заряжающих машин и пять КУНГов – кабин на тех же «студерах».

В КУНГах размещалась СНР – станция наведения ракет. Приемо-передающая кабина ПА, кабина управления У (командный пункт), индикаторная кабина И, кабина управления стартом КЗ…

Если бы не ноутбук, то допереть до всего того, что сейчас было сконцентрировано в СНР, получилось бы лет за пять, не меньше.

– Принимайте командование, товарищ лейтенант, – обратился к Марлену Королев.

– Младший лейтенант.

– Это поправимо! – ухмыльнулся Сергей.

– Все позавтракали?

– Все! – вразнобой откликнулись ракетчики.

– Мишка! Не ты, Краюхин. Где едешь?

– Я с охраной, хе-хе… Так безопасней!

– Если что, я в антенном посту. По машинам!

Все забегали, и вот уже колонна стала медленно выезжать – энкавэдэшники распахнули ворота со двора. Прокатились бронеавтомобили БА-10 с 45-миллиметровыми пушками, за ними выкатывались ТЗМ с укрытыми брезентом ракетами, а вот и КУНГи показались.

Колонна двигалась в сторону Волоколамского шоссе.

* * *

В конце ноября немцам удалось овладеть районами Клина, Солнечногорска, Истры и выйти к каналу «Москва – Волга» возле Яхромы.

Здесь бились 3-я армия Лелюшенко и 16-я армия Рокоссовского. Разрыв между ними прикрыли 1-я Ударная армия и 20-я армия, командующий которой генерал-майор Власов куда-то подевался…

Место будущего предателя родины занял генерал-майор Горбатов.

Второго декабря передовые части 1-й ударной и 20-й армий отразили все атаки противника и вынудили его прекратить наступление, а с третьего по пятое число нанесли несколько сильных контрударов в районе Яхромы и Красной Поляны, начали теснить врага.

Левофланговые дивизии 16-й армии, взаимодействуя с 5-й армией, отбросили немцев из большой излучины Москвы-реки северо-восточнее Звенигорода.

Пятого декабря войска Калининского фронта (Конев), Западного (Жуков) и правого крыла Юго-Западного (Ватутин)[28] фронтов перешли в контрнаступление.

Восьмого декабря Гитлер подпишет директиву № 39 о переходе к обороне на всем советско-германском фронте…

А пока румянилось раннее утро четвертого декабря. Колонна первой в истории зенитно-ракетной батареи ехала на испытания.

На шоссе было спокойно – гусеницы и колеса закатали снег, почти весь смели его с проезжей части, так что «студеры» выдерживали хорошую скорость – километров двадцать в час.