Начался сезон охоты, развлечений, взаимных визитов и балов. Князь Дурандеев отъехал в Петербург. Вернулся спустя две недели и сообщил, что один из его соседей, граф Илья Филиппович Залесский, чья звезда в последние годы все стремительнее восходила на небосводе придворной жизни, был удостоен монаршей милости: император Павел возжелал посетить своего подданного и верного сподвижника в его имении.

– И по сему поводу граф устраивает небывалый прием! – завершил свой рассказ князь Никита. – Виделся я с ним в столице, и он, конечно же, пригласил и меня. Однако ж, магистр, слава о ваших медицинских познаниях дошла в том числе и до графа. Поэтому Илья Филиппович желает во что бы то ни стало видеть на балу вас и вашу прелестную Валерию.

Сердце Валерии забилось – она еще ни разу в своей жизни не была на балу, тем более на таком, который намеревался почтить своим присутствием император. Однако Альбрехт отмахнулся:

– Невозможно, князь! У меня очень много дел. Думаю, я вплотную подошел к разгадке причины вампиризма. Значит, мои поиски вакцины вскорости увенчаются успехом. А именно это и нужно Ордену!

Князь понимающе кивнул:

– Магистр, я знаю, что вы жертвуете собой ради того, чтобы найти противоядие и истребить тварей. Но должен заметить: прием дается в честь нашего обожаемого монарха, а государь во время приватной аудиенции, которой он удостоил меня в Гатчине, дал понять, что желает познакомиться с вами. Да, он всего лишь рядовой член Ордена, но притом – российский император! Вряд ли вы можете воспротивиться его желанию, тем паче что его величество чрезвычайно благодушно настроен к вам. Такой шанс нельзя упустить, ведь на нашей стороне самый могущественный человек в мире!

Альбрехту пришлось нехотя дать свое согласие. Голова Валерии была теперь занята предстоящим торжеством. Там обещало быть все петербургское общество. А кто такая она? Дочь истребителя вампиров и алхимика!

Князь Дурандеев, благоволивший к Валерии, велел портнихам сшить для нее подходящее бальное платье. Альбрехт ворчал, что Валерия занимается пустяками, однако, как отметила девушка, втайне был рад тому, что его дочка выйдет в свет.

– Я знаю: твоя жизнь вследствие моего членства в Ордене и преследования тварей лишена многих радостей, необходимых девушкам твоего возраста, – сказал Альбрехт Валерии в порыве откровенности. – Но, с другой стороны, ты защищена от лживого великосветского мира. Ведь в нем, как тебе хорошо известно, полно кровососов! Они стремятся к власти, богатству и влиянию. Они везде, где сияют злато и алмазы.

Подумав, отец поцеловал дочь и добавил:

– Это будет отличной возможностью взглянуть на противника. Потому что на балу у графа наверняка будет полно вампиров. Хорошо знать в лицо того, чью голову потом придется отрубить!

Платье, изготовленное портнихами из числа крепостных, не уступало по своей элегантности нарядам, которые были изображены в новейшем изобретении – так называемом бюллетене мод, представлявшем сановной публике последние веяния ткаческого портновского искусства из Парижа и Лондона.

Князь Никита, умиленный грацией и красотой Валерии, которая напомнила ему любимую дочь Аннушку, скончавшуюся много лет назад от скарлатины, преподнес поистине царский подарок – ювелирный набор, состоявший из ожерелья, браслетов, серег и диадемы, все из золота и сверкающих камней.

– Князь, эти украшения бесценны! – заявил Альбрехт. – Моя дочь не может принять их!

Князь Никита зашевелил усами и вздохнул:

– Магистр, но хотя бы один вечер покрасоваться в бриллиантах, жемчугах и сапфирах она может? И я уверен, что ваша Валерия затмит всех, причем не пышностью наряда или побрякушками, а своей красотой!

* * *

Поместье графа Ильи Залесского располагалось на приличном расстоянии от имения князя Дурандеева, поэтому отправились туда еще засветло, а прибыли, когда уже окончательно стемнело. Сначала путь лежал через лес, и Валерия радовалась, что сияло солнце, хотя бы и осеннее, подернутое легкими облачками, когда их карета громыхала по неровной дороге.

Подъезд к графскому дворцу был освещен десятками, если не сотнями смоляных факелов, образующих вензель ПI, что означало – «Павел Первый».

– Государю крайне приятно, что его вензель совпадает с вензелем его высокочтимого предка, императора Петра Первого! – пояснил князь Никита. – Ведь его величество боготворит своего прадеда!

Небольшая площадь перед дворцом была запружена каретами. Альбрехт ван дер Квален, проходя мимо одного кучера, тихо сказал своим спутникам:

– Даю руку на отсечение, что это кровосос. У меня глаз наметанный. А кучер-вампир может быть только у аристократа-вампира!

В мраморных хоромах их встретил князь Илья Филиппович Залесский, статный, с военной выправкой господин с гривой седых волос. Его супруга скончалась несколько лет назад, произведя на свет младшего сына графа. Был у него и старший сын, о котором князь Никита отозвался неодобрительно, назвав отпрыска соседа шалопаем и сорвиголовой.

Валерия, войдя в гигантский зал, старалась не вертеть головой. Ее ослепило сияние множества свечей, отражавшееся в бесчисленных гранях бриллиантов, рубинов, изумрудов, что украшали камзолы и униформу мужчин и волосы, шеи, плечи и запястья дам.

Альбрехт ван дер Квален также оделся подобающим образом (все же ему предстояла встреча с императором), однако на фоне франтов и придворных его наряд смотрелся довольно затрапезным.

Валерия ловила на себе взоры дам – завистливые и недовольные. Ее беспрестанно лорнировали, рассматривая в увеличительные стекла, как батюшка рассматривал насекомых. Мужчины провожали ее восхищенными взорами, а один старичок с огромными бакенбардами, в шитом золоте костюмом и с массой сияющих орденов так засмотрелся, что натолкнулся на лакея, тащившего серебряный поднос с бокалами, наполненными шампанским.

Князь Дурандеев же, напротив, чувствовал себя как рыба в воде: он был со всеми знаком, знал почти о каждом пикантные истории и забавные анекдоты. Альбрехт и Валерия остановились около мраморной колонны – князь Никита с кем-то заговорился и оставил их. Ван дер Квален чувствовал себя не в своей тарелке, да и эйфория его дочери прошла. Валерия заметила, что никто не желает приглашать ее на танец – еще бы, ведь она какая-то бедная француженка, из милости живущая у князя Дурандеева!

– Милая графинюшка, мне кажется, что эти драгоценности я уже где-то видела! – услышала девушка дребезжащий женский голосок у себя за спиной.

Обернувшись, Валерия заметила двух пожилых дам, одетых по старой моде. Они разговаривали по-французски, причем громко: то ли по причине собственной глухоты, то ли специально, дабы их беседу смогли услышать окружающие.

– Княгинюшка, ты читаешь мои мысли! – ответила графиня, видимо, неменьшая сплетница, и поднесла к глазам золотой лорнет. – Так и есть, диадема мне знакома. Цейлонские сапфиры, индийские бриллианты и аравийские жемчуга. Последний раз я видела их на княгине Наталье Дурандеевой. Однако ж несчастная уже семь лет как в могиле.