Тем временем 22 марта было опубликовано Сообщение ТАСС, в котором опровергались слухи о предложениях советской помощи Варшаве и Бухаресту в случае агрессии против них, поскольку «ни Польша, ни Румыния за помощью к Советскому правительству не обращались и о какой-либо угрожающей им опасности его не информировали». 26 марта румынский посланник в СССР уведомил НКИД об основных положениях заключенного румыно-германского соглашения, которое «ничем не ограничивает суверенных прав Румынии ни в хозяйственной, ни в политической области. Не создает оно для Германии и каких бы то ни было монопольных прав в Румынии». Бухарест готов к аналогичным договоренностям и с другими странами. От себя посланник добавил, что не исключено, что соглашение «является лишь первым шагом со стороны Германии, на котором она может не остановиться. Мы вынуждены были пойти на это соглашение, чтобы не оказаться с глазу на глаз с Германией, раздраженной нашим отказом. Ведь никто до сих пор не хотел нас поддержать — ни Франция, ни Англия, ни СССР». С советской стороны румынскому дипломату было сообщено о ходе обсуждения предложенной Англией декларации.[273]

27 марта Бухарест получил английское предложение о помощи, обусловленное заключением польско-румынского договора о взаимопомощи против Германии, но румынское правительство заявило, что не может подписать такой договор «без консультации со странами Балканской Антанты» и не питает «большого доверия» к Польше, которая склонна к переговорам с Германией. 29 марта выяснилось, что Польша и Румыния не хотят подписывать предложенную Англией декларацию, если под ней будет стоять подпись советского представителя. В свою очередь, Москва, опасаясь толкнуть Варшаву в объятия Берлина, не собиралась подписывать этот документ без участия Польши. Таким образом, Англия столкнулась с проблемой, как обеспечить привлечение СССР к решению вопросов европейской политики, что ранее неизменно отвергалось ею, в условиях, когда многие страны, чье мнение Лондон старался учитывать, не одобряли заигрывания с Москвой. В итоге к концу марта вопрос о декларации отпал, а вышеуказанная проблема была вновь отложена на будущее.

29 марта Литвинов указал румынскому посланнику в Москве на заинтересованность советской стороны в более подробной информации о румыно-германском соглашении, «не подписано ли еще какое-либо секретное соглашение». В ответ румынский дипломат заявил, что «соглашение с Германией является исключительно экономическим», хотя опасность германского давления существует и может быть устранена «только совместными действиями великих держав». Советской стороне вновь намекалось на желательность признания границы по Днестру, на что Литвинов ответил, что этой линии «никакая опасность не угрожает».

Тем временем обострились германо-польские отношения. В этих условиях, опасаясь возможного перехода Польши в лагерь Германии, стараясь добиться ее согласия на гарантию границ Румынии и сдержать германскую экспансию, Англия пошла на односторонние гарантии независимости Польши. Вопреки просьбам Варшавы о сохранении их в тайне, 31 марта гарантии были опубликованы, но при этом Англия не отказалась от содействия германо-польскому урегулированию. Тем не менее Польша все же отказалась дать гарантии границ Румынии, не желая портить отношений с Венгрией и полагая, что западная поддержка позволит и дальше лавировать между Берлином и Москвой. Вместе с тем Варшава предложила Англии заключить англо-франко-польский союзный договор.[274]

1 апреля Москва уведомила Лондон, что, поскольку вопрос о декларации отпал, «мы считаем себя свободными от всяких обязательств». На вопрос, намерен ли СССР впредь помогать жертвам агрессии, был дан ответ, «что, может быть, помогать будем в тех или иных случаях, но что мы считаем себя ничем не связанными и будем поступать сообразно своим интересам». 4 апреля, ориентируя советского полпреда в Германии об общих принципах советской политики, Литвинов отметил, что «задержать и приостановить агрессию в Европе без нас невозможно, и чем позднее к нам обратятся за нашей помощью, тем дороже нам заплатят». 11 апреля в письме советскому полпреду во Франции Литвинов отметил, что Англия и Франция стремятся получить от СССР одностороннее обязательство защищать Польшу и Румынию, полагая, что поддержка этих стран отвечает советским интересам. «Но мы свои интересы всегда сами будем сознавать и будем делать то, что они нам диктуют. Зачем же нам заранее обязываться, не извлекая из этих обязательств решительно никакой выгоды для себя?» Нарком выразил озабоченность английскими гарантиями Польше, поскольку они могли в определенных условиях принять антисоветскую направленность.

В сложившейся ситуации Франция ускорила завершение тянувшихся еще с ноября 1938 г. торговых переговоров с Румынией, и 31 марта было заключено франко-румынское экономическое соглашение. Румынии был предоставлен кредит в 500 млн франков на закупку вооружений и других товаров, который обеспечивался румынскими поставками нефти и зерна. Узнав о гарантиях Польше, Румыния попыталась получить гарантии своих границ от Англии и Франции, но Лондон вновь повторил свои условия. Тогда румынское правительство решило сослаться на существующий договор с Польшей, который применим к любой агрессии, «хотя технические соглашения предусматривали только случай агрессии России». Желая получить значительную военную поддержку со стороны Англии и Франции, Румыния не хотела связывать себя антигерманским соглашением, высказывалась против сближения Англии, Франции и Польши с СССР и не желала сотрудничать с Москвой. Тем временем Италия 7-10 апреля оккупировала Албанию. В итоге 13 апреля Англия и Франция предоставили гарантии независимости Румынии и Греции. 14 апреля Бухарест уведомил Берлин о том, что «Румыния не присоединится к британской политике окружения Германии» и для нее «нежелательна военная помощь со стороны СССР».[275] 17 апреля Польша и Румыния подтвердили, что их союзный договор направлен только против СССР.[276]

В ходе визита в Берлин 18–19 апреля 1939 г. румынский министр иностранных дел Г. Гафенку успокаивал Гитлера, уверяя его, что англо-французские гарантии не имеют реальной силы и больше направлены против непосредственных соседей Румынии, а не против Германии. В любом случае «Румыния готова искренне сотрудничать», лояльно выполнять экономическое соглашение с Германией, не имеет никаких обязательств в отношении Англии и Франции, ни в коем случае не станет содействовать английскому «окружению» Германии и не примет участия ни в какой дипломатической комбинации с участием СССР. Со своей стороны, Гитлер предостерег Румынию от сближения с Москвой.[277] 23–26 апреля в Лондоне Гафенку убеждал английское руководство, что Германия не желает войны и стремится к соглашению с Англией. «Румынская дружба с Францией и Великобританией не беспокоит Германию, так как эта дружба предоставляет Румынии возможность занимать твердые антирусские позиции». Румынский министр вновь высказался против сотрудничества с СССР, контакты с которым следовало использовать для давления на Германию. В ходе лондонских переговоров был затронут вопрос об укреплении Балканской Антанты за счет привлечения в ее состав Болгарии, для чего, по мнению английской стороны, вероятно, следовало передать ей Южную Добруджу. В любом случае Лондон устраивала нейтральная позиция балканских стран. Позднее в Париже Гафенку поддержал английскую позицию в отношении переговоров с СССР. 11 мая было подписано англо-румынское соглашение об увеличении товарооборота. В июле 1939 г. была достигнута договоренность, что Англия предоставит Румынии займ в 5 612 300 ф. ст. для закупки вооружения и военного снаряжения. В этом явно проявилась заинтересованность великих держав Европы в максимально широком использовании румынского сырьевого экспорта.[278]