– Джимбо, и еще пачку сигарет, – скомандовал Лэнсинг официанту. – «Мальборо», а не какой-нибудь там дрючный «Кэмел».

– Сию же минуту, мистер Брандо.

Официант засеменил прочь. Неохотно я подумал, что оправдывается мое подозрение насчет того, что каждый мужик на Ямайке из сферы туризма посасывает конец.

– Алекс, парнище.

– Лэнсинг?

– Должно быть, та мохнажка прошлой ночью обаяла тебя не на шутку, раз ты все еще о ней грезишь. Я ведь тебя трижды окликнул. Криком.

– Отвлекся.

– По тебе видно.

Возвратился с сигаретами официант.

– Эй, Джимбо, я просил «Мальборо». А ты мне что принес – «Бенсон и Хеджес»? Я, по-твоему, что, британский гомосек?

– Никак нет, сэр. Тысяча извинений, сэр, но «Мальборо» у нас нет.

– Блин. Тогда за это дерьмо я платить не буду.

– Как скажете, сэр, мистер Брандо.

– Вот так. И замени мне это пойло, пока ты здесь. Вкус как у воды с добавлением «Май-тая».

– Сию же минуту. Приношу извинения, мистер Брандо.

Официант подхватил коктейль и заспешил к бару. Лэнсинг повернулся и выразительно мне улыбнулся: мол, «наконец-то мы одни».

– Ну так что, Лэнсинг?

– Для друзей я Марк.

– Марк… А что это еще за Брандо?

– Кто?

– Брандо. Он же так тебя три раза назвал.

– Правда? Я и не заметил.

– Ты не заметил, что человек трижды назвал тебя не тем именем?

– Да кто понимает хотя бы половину из того, что они лопочут?

– И вправду…

Учитывая, кто он такой, использование подложного имени должно было активировать во мне инстинкт теории заговора до максимума. Но это же Марк Лэнсинг. О Джеймсе Бонде он, должно быть, слышит впервые.

– Так что там насчет пресс-конференции?

– Это был скорее пресс-брифинг. Я в самом деле думал, что увижу там тебя.

– Видно, не такого я высокого полета птица.

– Ты туда попадешь.

«Пошел ты, синьор Козлини в лиловом бикини».

– Что за крендель был там от «Роллинг стоун»?

– Не знаю. Но он задавал много вопросов о бандах и о всяком таком. Как будто всем не терпится услышать насчет этого именно от Певца.

– О бандах?

– Да, о бандах. О какой-то там перестрелке в Кингстоне и всякое такое. В самом деле. А затем он спросил, как близко Певец сошелся с премьер-министром.

– Во как.

– Ага. А я все это время изводил себя мыслями: где же мой дружок Алекс?

– Как мило с твоей стороны.

– Да, я такой. Милый. И могу включить тебя в работу. Эту неделю я находился с Певцом, в сущности, каждый день. Душа моя парит так высоко, что даже воздушный змей шипит от зависти. Познакомился я с Певцом месяц назад, когда босс его лейбла нанял меня сколотить для этого концерта съемочную группу. Я даже презентовал ему ковбойские сапоги из Фрая – большие, блестящие, кирпично-красные. Ты, наверное, в курсе, что у ямайцев в большом фаворе их собственные ковбойские фильмы. Такие сапожки, скажу тебе, тянут на целое состояние.

– Ты их, что ли, покупал?

– Да ну. С какого еще перепугу.

– А кто?

– Так мы заполучили на съемку концерта эксклюзивные права.

– То есть тебя наняли снимать концерт? Я и не знал, что ты киношник.

– О-о… Ты обо мне вообще многого не знаешь.

– Понятное дело.

– Хочешь «Май-тай»? Он здесь дерьмовый, зато бесплатный.

– Да не надо, мне и так хорошо. Так какую ты мне хочешь оказать услугу? И чего за это хочешь?

– Ты всегда такой беспардонный? Эй, а где мой коктейль?.. Глянь, дружище, я хочу всего лишь тебя выручить. Вот в чем дело. Ты хочешь подлезть поближе к Певцу? Оказаться с ним наедине?

– Ну да.

– Так вот, я могу сделать тебя частью нашей группы. Ты будешь репортером или еще кем-нибудь.

– Я и так репортер.

– Вот видишь? Значит, и будешь великолепным образом играть сам себя. Брат, у меня к Певцу совершенно неограниченный доступ. Ни у кого такого не было и никогда не будет, и в частности у съемочной группы. Нас нанял сам босс лейбла, и наша задача все снимать. Вплоть до, черт возьми, его сидения на унитазе или траханья ливийской принцессы, которую он хочет научить сексу мандинго. Я отсниму какое-нибудь твое интервью для фильма, но ты сможешь его использовать для всего, чего захочешь.

– Уау. Звучит круто, Марк. Но что я должен сделать взамен?

– Ты путешествуешь налегке?

– Всегда. Так легче бегать.

– А у меня есть дополнительный багаж, который кому-то нужно переправить обратно в Нью-Йорк.

– Почему бы просто за него не доплатить?

– Нужно, чтобы он прибыл раньше, чем я.

– Как так?

– А вот послушай. Я ввожу тебя в свою съемочную группу. Когда ты полетишь обратно в Нью-Йорк, то прихватишь для меня одну из моих сумок. Все просто.

– С тем исключением, что просто ничего не бывает. Что в той сумке?

– Да всякое барахло к фильму.

– А взамен за багажный ярлык ты даешь мне Певца.

– Точно.

– Имей в виду, Лэнсинг, внешность обманчива. Я лишь смотрюсь как идиот. Кокаин или героин?

– Ни то ни другое.

– Тогда «травка»? Только не придуряйся.

– Чего? Алекс, ну что за херь ты несешь. Ту сумку в аэропорту Кеннеди у тебя сразу перехватят.

– Ты что, шпион, вернувшийся с холода?

– Раста на ЦРУ не работает.

– О-ой.

– Мы с тобой, я вижу, насмотрелись лишку Джеймса Бонда. В сумке будет отснятый материал.

– Материал чего?

– Как понять «чего»? Документалки, само собой. Это же экстренный заказ, кореш. Босс Певца хочет, чтобы материал пошел в эфир буквально назавтра после съемки. И как только мы его отснимем, то сразу отправим.

– Понятно.

– Надеюсь. Я не доверяю чужакам, а обалдуи на таможне могут засветить к хренам всю пленку, если только кто-нибудь белый не объяснит им все доходчиво. Ну что, хочешь сегодня вечером попасть на Хоуп-роуд, пятьдесят шесть?

– Драть твою лети! А то нет.

– Я могу или за тобой заехать, или давай встретимся у ворот.

– Лучше заедь. Во сколько?

– В семь.

– Супер. Спасибо, Марк. Правда.