Он стоял напротив и ждал, когда я обращу на него внимание.

Огляделась по сторонам. Братца и след простыл. И когда он только успел слинять? Неужели, оставил меня на растерзание этому волку?

— Не хочу, — так и не встала с пенька, на что Тимур заметно разозлился.

— Мне тебя понести?

— Тебе по душе с дровами возиться? Так забирай, Тимурчик. — В голос засмеялась. Удивительно, но Тим воспринял слова буквально.

На руки взял и пошел вдоль тех самых домов. Я не сопротивлялась нисколечко. Равнодушно обмякла в его руках, подобно тряпичной кукле. Нравится возиться со мной? Да ради бога. Только зубы пусть не обломает об меня мальчик, я ведь та ещё стена бетонная. Вряд ли сломает когда-нибудь.

К лайнеру своему принес, будто королеву. Заднюю дверь открыл и бережно усадил на заднее сиденье, а сам сел на место водителя. В зеркало заднего вида как-то недобро посмотрел, говоря:

— Всё, Леся. Добегалась ты. Надоело мне играть роль хорошего парня. Завтра же пойдем заявление в ЗАГС подавать.

— Не получится завтра, Тимурчик. — Вольский, не ожидая подобного ответа, обернулся. Так и уставился на меня в удивлении с вопросом: "Почему". — Завтра же воскресенье. А вообще, если ты хочешь, чтобы я тебе испортила жизнь, то можно в понедельник. Да, точно. Поженимся прямо в понедельник. И тогда я виртуозно начну играть на твоих нервах. Только не обижайся потом.

— Я сейчас не понял. Ты шутишь или действительно согласна выйти за меня замуж?

— Ну, почему же шучу? Я действительно умею виртуозно играть на нервах. А тебе обещаю, что сделаю твою жизнь незабываемой. Как говорится, и в любви, и в радости. Только смерть разлучит нас. — Не стесняясь, хохотала во всю глотку, замечая, как на лице Вольского играли желваки.

Злился? Да плевать мне было на его эмоции. Он же этого хотел? Так в чём проблема? Я сделаю ему фантастический брак, может не сомневаться.

В скором времени я заснула под гул мотора автомобиля. Так и развалилась на широком диване, закинув ноги на спинку переднего сиденья. Когда машина резко остановилась, едва не свалилась. Проснуться всё-таки пришлось. Очень жаль. Мне снился такой хороший сон. Я парила в облаках, словно птица, и было так легко и свободно, как никогда в жизни.

Передо мной открылась дверь, а затем показался Вольский. Руку предложил, но я отказалась, со словами: "Я сама". По сторонам огляделась. Не узнала местность. Высокий каменный забор, большие металлические ворота и всё, дальше ничего не видно из-за покрова ночи. Кстати, сколько мы ехали в машине? Видимо, достаточно много, раз я успела заметно протрезветь.

— Куда ты меня привез? — К Вольскому обратилась, надеясь, что он раскроет карты.

Но Тимур не торопился отвечать. За руку меня взял и за собой повёл. А я, так и опешила, замечая перед собой огромный коттедж.

— Я буду кричать, если ты мне не ответишь, Тимур, — за угрозы принялась, когда Вольский затащил меня в дом просто силком.

— Бесполезно. Можешь не пытаться, — ответил слишком спокойным голосом, выводя меня из себя все больше и больше.

Так и застыла на месте, будто истукан. Руки на груди сложила крест-накрест, и с риторическим вопросом «Проверим», заорала на весь дом. Тимур с места рванул. В считанные секунды возле меня оказался и за плечи схватил, больно вцепившись пальцами.

— С ума сошла? — В глаза заглянул, пытаясь, остатки моего разума найти. Да только бесполезно его было искать. Сдурела, что и говорить? — Идём в спальню. Я тебя спать уложу, а завтра обо всем поговорим, когда протрезвеешь.

И я согласилась. Позволила себя за руку взять. И даже не сопротивлялась, когда, минуя деревянную лестницу, Вольский за талию держал, прижимая к своему телу. По сторонам особо не оглядывалась, хотя окружающий интерьер так и кричал о немыслимой роскоши. Дом выглядел слишком пустым, будто здесь особо никто и не жил вовсе. Спальня, на удивление, оказалась уютной. Огромная кровать возле панорамного окна завладела моим вниманием, едва я переступила порог. Так и плюхнулась в мягкий матрац с разбега, заняв горизонтальное положение.

А затем очень спать захотелось. Веки будто свинцовыми стали. На подушку улеглась, подпирая подбородок ладошкой. Только глаза закрыла, как в сон глубокий провалилась. Последнее, что помнилось — Вольский, сидевший у изголовья кровати.

— Что же ты делаешь со мной, малыш? Ты же мне душу всю измотала за полтора года, — по голове гладил, пропуская между пальцев пряди моих волос.

Посреди ночи проснулась от сильной жажды. Спросонья не распознала обстановку. Всё не могла понять, где нахожусь и как здесь оказалась. С кровати поднялась, а потом, на интуитивном уровне, направилась к двери. В кромешной тьме шоркала босыми ногами по холодному паркету. Думала, кухню найду, а там, наверняка, будет, чем утолить жажду. Но спустя несколько минут поиска, так и не смогла найти нужный объект. Остановилась возле одной двери, похожей на ванную комнату. Интуиция не подвела. Оказался санузел. К раковине подошла, желая напиться прямо из-под крана. За спиной шум послышался. Будто кто-то забыл в душевой кабине воду выключить. Только успела открыть дверцу, как на месте застыла.

Перед глазами необычная картина предстала. Мужчина, абсолютно обнаженный, стоял ко мне спиной. По его широкой спине стекали струи воды. Так и уставилась перед собой, разглядывая длинные ноги. Мне бы извиниться стоило, и бежать, поскорее, не оглядываясь. Да только я и не шелохнулась даже, когда он обернулся ко мне. В его глазах увидела пелену. Взгляд затуманенный, брови высоко вскинуты вверх. Ему даже не нужно было ничего говорить — настолько сильно читалось на его лице удивление. Назад начала пятиться, когда воздух накалился до предела. Крепкие руки в плен взяли. Так и обвились вокруг талии прочным капканом. Смотрел на меня сверху вниз, останавливая взор на губах. А я дышать перестала. Всё не могла с силами собраться, чтобы оттолкнуть его. Разум кричал: "Уходи. Беги. Леся", а тело совсем ничего не предпринимало.

Настойчивые губы начали покрывать ключицы. Горячие пальцы убрали волосы на одно плечо, а затем стали поглаживать изгиб шеи. Губы, тем временем, спускались всё ниже и ниже. Майка совсем мокрая стала. Так и прилипла к телу, нагло обтягивая грудь. А я даже и вспомнить не