И тут меня осенило – сарай. Меня волокут к сараю, хотят там запереть. Ужас сковал мои члены, и в ту же секунду обдал ледяной холод, я напрягла все мускулы, чтобы удерживать дрожь под контролем. Снова раздались отвратительные звуки, и я догадалась: в одном из соседских садов идет кошачья война, но от этого прозрения звуки не стали более приятными. Вдруг человек остановился. Он преодолел всю лужайку. Я подавила стон, когда поняла, что он задумал.

Я действую.

Каждый раз я сосредоточен исключительно на той задаче, которая стоит передо мной в данный конкретный момент.

Эта женщина преподнесла мне сюрприз. В очередной раз. Теперь важно снова завладеть инициативой. Заповедь номер шесть: действуй быстро и просто.

Кошачьи вопли прекратились. Я кладу женщину на траву. Открываю дверь садового домика. Мельком заглядываю в темноту. Сарай как сарай, ни больше ни меньше. Окон нет. По очертаниям распознаю садовые инструменты: лопаты, грабли. Скрученный шланг на крюке, лейки, запах дерева и земли. Позволил себе облокотиться о косяк, всего на секунду, чтобы перевести дух. Провел рукой по металлической задвижке. Прищурился, заметив на другом конце сада, у забора, движение. Всматриваюсь туда, откуда доносится звук, готовый к тому, что сейчас из темноты отделится фигура, но ничего такого. Наверное, зверь.

Поворачиваюсь, чтобы поднять Зару и перенести в домик.

И застываю на месте.

Зары нет.

Скрежет зубов. Адреналин. Туннельное видение. Только одна мысль: найти ее. Найти ее. Найти.

Она наверняка в доме, где же еще. Прошли считаные секунды, и вот я снова там, поглядел налево, направо.

– Зара, – позвал я.

На кухне никого. Не нахожу ее ни в коридоре, ни в гостиной. Почувствовал сквозняк. Пошел туда, откуда дуло. Смекнул: входная дверь открыта.

Она улизнула.

Проклятие.

Всматриваюсь, но перед домом – ничего.

В сердцах хлопаю дверью, поворачиваюсь – вот тут меня и накрыло по полной.

Боль хлестала по глазам, детонировала в горле. Я задыхался. Утратил ориентацию. Я ощупал лицо. Попробовал набрать в легкие воздух. Открыть глаза, но жгло слишком сильно. Я надавил кулаками на глазницы. С трудом перевел дыхание, почувствовал, как потянуло меня вниз. Упал на колени. Закашлялся. Как будто на горле стягивалась петля. Сплюнул. Все тело сотрясали судороги. Я пытался осознать, что все это значило. Где она? Что задумала? Старался не обращать внимания на боль и собраться с мыслями. Женщины не видно, но я ее слышал. Она где-то здесь, близко. И наверняка она, воспользовавшись шансом, ударит меня ногой, мелькнуло в сознании. По голове. В живот. Я совершенно беззащитен. Я поднял руки, чтобы защитить голову. Изготовился к нападению. Прислушался. Различил звук шагов. Они удалялись. Потом наступила тишина. А вслед за тем хлопнула входная дверь. И больше ничего.

Луна полная и кроваво-красная, улица пустынна. Куда ни подайся, кругом, за стенами и окнами, люди, хоть они и скрыты от глаз, но я с одинаковым успехом могла разгуливать даже на Марсе. Я была абсолютно одна. В голове крутилась какая-то неблагозвучная музыка, какофония. Я бежала все дальше и дальше, сумочка, которую я подобрала в коридоре – кстати, в полном уме и памяти – все время стучала по бедру, на ногах – только изящные туфли-лодочки, – охваченная легкой паникой, я просто схватила первую попавшуюся обувку. Если он тебя нагонит, то убьет, предостерегал внутренний голос. Если он тебя нагонит – убьет, нагонит – убьет. Голос резкий и панический, и я ему верила. Добежав до конца улицы, я шмыгнула в подъезд какого-то дома и оглянулась. Хвоста не было, да и откуда ему взяться. Я все еще находилась под впечатлением. Действие газового баллончика, который несколько месяцев валялся в моей сумке, оказалось невероятно эффективным. Передо мной стояло искаженное болью лицо незнакомца. Кашляя и проклиная все на свете, тот тяжело опускался на пол, я слышала его прерывистое дыхание. У меня в горле тоже першило, глаза горели, порция досталась и мне, пусть даже совсем мизерная.

С новой силой нахлынули воспоминания. Ночная дорога. Мое исступленное состояние. Лицо Филиппа. Шум. Черный комок на асфальте, освещенный лишь красными огнями моих габаритов.

И то, как мы от него удаляемся.

Пока я приходила в себя, из-за угла выскочил огромный темный автомобиль и стрелой пролетел мимо. Я узнала его. Автомобиль затормозил перед моим домом, открылась дверца, и оттуда вышел мужчина. Увидев его, я впала в ступор. Эхо хлопнувшей дверцы отдавалось в ночи, Иоганн – человек, которому еще совсем недавно я решилась бы доверить свою жизнь, – направлялся прямиком к дому, его как будто ничуть не заботило, следят за ним, или нет. Он уже поднимал руку, собираясь нажать на кнопку звонка. Когда дорожка света выхватила вдруг из темноты кусок улицы и осветила лицо Иоганна, я догадалась: дверь ему открыли. Я наблюдала за происходящим с безопасного расстояния. Двое обменялись несколькими словами, которые нельзя было расслышать, потом наступила тишина. Я не знала, чего и ждать. Вероятно, все еще надеялась, что Иоганн на моей стороне.

Тело наполнилось тяжестью, будто я волочила на руках и ногах свинцовые гири. Предательство Иоганна стало тяжелейшим ударом. Но гораздо больше тревожило меня кое-что другое: та самая роковая секунда, когда мой палец нажал на курок, – все снова и снова видела я, как чужак вскидывает руки и заваливается назад. Я все еще слышала его смех, его слова. Инстинкт убийцы.

Инстинкт убийцы.

Истинное лицо Зары.

Я слышала его голос.

Ты знаешь, почему.

Его слова.

Вспомни худшее из того, что ты когда-либо сделала. Скажи правду!

Долгие годы я старалась стереть из памяти воспоминание об этой роковой ночи. Спрятать глубоко внутри. Но одним-единственным вопросом его снова вынесло на поверхность. Я слышала голос незнакомца, словно на бесконечной пластинке. Вспомни худшее из того, что ты когда-либо сделала.

Я убила человека, подумала я. Я кого-то убила. Вот худшее из того, что я когда-либо сделала. Вот самое страшное, и никто никогда не совершал ничего страшнее, это самое ужасное деяние на земле.

Я сделала глубокий вдох, потом выдохнула, в горле больше не першило, раздражение, вызванное газовым баллончиком, прошло, только в глазах еще немного щипало.

И что теперь делать? Куда идти?

Путь домой мне заказан.

Я остановилась посреди улицы, почувствовала, как кроны деревьев под луной отбрасывают на меня свою тень. И тут краем глаза уловила легкое движение. Оно заставило меня вздрогнуть, после чего я обернулась и вдруг увидела прямо перед собой лису: та, метрах в десяти, неподвижно стояла и сверлила меня взглядом. Ее глаза сверкали, мне даже почудилось, что я различаю ее ярко-рыжий мех, хотя в такой жуткой тьме мир виделся только в серых и синих тонах. Во всех лисьих чертах угадывалось лукавство. Филиппу это понравилось бы, он любил животных, а я, напротив, предпочитала восхищаться ими на расстоянии. Глаза лисы мне неприятны, они словно знали то, чего не знала я. Кошки, волки, лисы.