Образ складывается, он улыбается доброй и всепонимающей улыбкой и ведет меня в глубь веков. Сначала я вижу своего деда, майора-танкиста Сергея Кудрявцева, который черным углем расписывается на Рейхстаге, и его переполняет непомерная радость оттого, что пришел час Победы. Затем проступает суровый лик прадеда, красного командира, казака-думенковца, сидящего на могиле своего брата есаула-мамонтовца. Все дальше и дальше я спускаюсь вниз по родовой ветке, задавая свой вопрос про грядущую беду моим родичам, при этом придерживаясь своей изначальной задачи, достичь того Одаренного, кто стоял рядом с нашими богами во всех битвах. Я хочу понять, что двигало им в его поступках и как он относился к своему Предтече. Но, сколько ни пытаюсь, мне не хватает сил, чтобы донырнуть до этого пласта памяти, видимо, я еще недостаточно силен для этого. Хотя, чем больше я занимаюсь собой, тем легче мне даются погружения в родовую кровь и тем быстрее я проскакиваю десятилетия и века. Так что когда-нибудь я обязательно достигну своей цели, может быть не за один год, но доберусь до полубога, от которого пошел мой род, а там, глядишь, и в мысли самого Предтечи попаду.

Сюжеты, события, лица и поступки людей. Все это смешивается в единый коктейль, где память проносит меня через ключевые точки в жизни предков. Я продолжаю направлять свое сознание к цели, вижу их лица, чувствую мысли и разделяю чувства. Вот Иван Кудрявцев, донской есаул, падает замертво с коня, получив пулю от кавказского абрека и в последнюю минуту вспоминающий о доме. За ним Остап Кудря – суровый и злобный крепыш – рубится с турками, защищая казацкую крепость, и надеется на подмогу. А после Семен Голыш, стройный светловолосый юноша, боярский сын из свиты Бориса Годунова, не поладил с одним из царских фаворитов, был оклеветан и, сменив фамилию, уходит на Днепр. Даже будучи оправдан, он не хочет возвращаться домой, в отцовский терем. Далее Радко Кром, разведчик Александра Невского – пойман крестоносцами в Пскове и его пытают. И Лютоман Кремень, старый дружинник князя Святослава Игоревича – не желает принять крещения и погибает, сам подставив грудь под меч побратима, потому что не может поступить иначе. А потом Огнедар Жила, лесной ведун радимичей, борется с наследием минувших времен, боевым чудищем, помесью собаки и какой-то чешуйчатой твари, которая была выращена в биологических лабораториях и осталась в живых после войны богов.

С каждым мгновением я узнаю все больше и могу более четко сложить общую картину мира и историю моего рода, хотя ответа на свой вопрос не получаю. В секунды я выхватываю и пропускаю через себя дни и недели жизни других людей, и вскоре забираюсь в такие дебри, где никогда ранее не был. Меня словно водоворотом втягивает в события, и я начинаю терять над собой контроль, уже не просто наблюдаю за происходящим, а хочу вмешаться в действие. Однако это ловушка, попав в которую, ничего не изменишь, ибо прошлое уже свершившийся неизменный факт. Так что если поверить в реальность видения, человек просто провалится разумом в картинку, более полно ее переживет и навсегда в ней останется. И видя, что дело принимает дурной оборот, свою работу начинает вторая половинка моего сознания, контроллер, который замедляет проникновение в память предков, затем останавливает все действие и медленно возвращает меня в реальность.

– Хух! – Я раскрываю глаза, выдыхаю и дрожу всем телом. После чего резко вскакиваю и с камня, на котором сидел, ныряю в глубокий источник, снимающий с меня все нервное напряжение от сеанса. И уже позже, вновь спокойный и уравновешенный, лежа спиной на воде и глядя в небо, я отмечаю для себя, что мой рекорд проникновения в родовую память побит как минимум лет на триста. Это хорошо, значит, сил и умений во мне становится все больше, и за час времени я пролистнул около двух тысячелетий, хотя на мой вопрос прямого ответа так и не было, тут древняя ведунья Рада права.

Тем временем отведенные на посещение источника часы истекают. И одевшись, я покидаю доброе место и направляюсь в свой дом Рудияр, который даже издали внушает уважение своими крепкими высокими стенами из серого гранита, а сверху напоминает руну Ведаман. Надежная крепость на пять тысяч человек, которая построена сонимцами по всем их самым современным технологиям, а значит, замок может прикрыть своего хозяина от беды, а помимо этого является хорошим, функциональным и комфортабельным жилищем для семьи командора «акинаков».

Минут через тридцать неспешной прогулки я оказываюсь дома, обедаю вместе с семьей, а затем еду в Штир-Штар. По-хорошему, можно было бы забить на все и остаться с женой. Но на сегодня назначен отрядный суд, и я, как его глава, не могу отсутствовать без уважительной причины. Кстати о судебной системе отряда «Акинак». В структуре СБ, которая со временем станет МВД, имеется Седьмое управление, отвечающее за осуждение преступников. Всего в нем три отдела: уголовный, административный и отрядный. Первый и второй исполняют общие функции, разрешают споры между людьми, карают провинившихся и отстаивают интересы подданных герцога Ардонского в иных мирах. А вот третий отдел, состоящий всего из трех человек, занимается только офицерами «Акинака», которые неподсудны никому, кроме командора. И раз в месяц вместе с несколькими соратниками-советниками я провожу заседание в Штир-Штаре и лично определяю судьбину оступившихся воинов отряда. Пока таких дел немного, не более пяти в месяц, и хотелось бы, чтобы их совсем не было, поскольку нелегко это, глядя в глаза человека, говорить о том, что жизнь его кончена. Но и отказаться от заседаний нельзя, за минувшие пару лет это уже что-то вроде неизменного символичного ритуала.

Бронемашина вкатывается на территорию Штир-Штара. Я выхожу из салона и принимаю доклад дежурного по крепости о том, что все в порядке. Затем, вместе с присоединившимся ко мне Пашей Крюковым, направляюсь в тронный зал. Именно такое название прилипло к просторному помещению на первом этаже, под моим кабинетом, где проводятся все торжественные приемы, общеотрядные мероприятия и сходы. По дороге спрашиваю ординарца:

– Сколько сегодня?

Он понимает, что меня интересует, и отвечает без промедления:

– Пять дел.

«Нормально, – думаю я, – это немного».

Мы входим в помещение суда. Справа и слева вдоль стен глубокие кожаные кресла, в которых сидят мои ближайшие соратники, все, за исключением начальника УВКР Фридриха Кинитца и начальника УВР Прохорова. Почему отсутствует первый, я не в курсе, наверняка крутит свои шпионские делишки и отвлечься не может. А второй генерал, словно молодой летеха, мечтающий о подвигах и славе, решил лично по выжженному немирным атомом миру Ту-Рон промчаться и добыть чертежи анаирских космических кораблей. Неделю назад он очень просил меня отпустить его в поиск, и я просьбу старика уважил, пусть развеется.

Впрочем, это так, мысли второго плана, пока под пристальными взглядами камрадов я прохожу через зал и сажусь у противоположной от входа стены на свое законное место, герцогский трон. Тут же появляются два офицера СБ, оба майоры, один обвинитель, другой защитник, которые становятся слева и справа от трона.

– Начинаем! – провозглашаю я с полной серьезностью, хотя поначалу пару раз позволял себе во время подобного мероприятия легкую скептическую улыбку, уж больно все наше заседание напоминает боярскую думу времен Ивана Четвертого Грозного. Но это быстро прошло, суд идет всерьез, без какой-либо наигранности и проволочек, и редко какое дело разбирается больше получаса. Оглашение вины. Доводы защиты. Мои вопросы к офицеру. Решение командора, иногда при совете высшего командного состава отряда «Акинак», и участь виновного решена.