полюбить или заставить кого-то полюбить меня. На самом деле была одна семья, в которой я прожил два года, когда мне было двенадцать. После того, как меня мотало из стороны в сторону в течение двух лет, я думал, что это все. Я любил маму, папу и двух братьев. Впервые с тех пор, как я потерял свою маму, я по-настоящему почувствовал себя дома.

Но отец нашел работу за границей, и меня вернули в систему. После этого я ожесточился и никогда не сближался ни с одной семьей. Как только мне исполнилось восемнадцать, я сосредоточился на себе и своем будущем, с головой уйдя в работу. Я знаю, это не оправдание, но более двадцати лет мое сердце оставалось замороженным. До тебя. Ты прорвалась.

Я скучаю по всему, что связано с тобой.

Шейн

Джо обнимала меня, пока я оплакивала его. Из-за того, каким одиноким он, должно быть, себя чувствовал. Из-за того, сколько дерьма ему пришлось пережить в жизни. Я хотела, чтобы он был рядом, чтобы я могла сесть к нему на колени и прижать его к себе. Я так многого хотела, но не знала, как это сделать.

Я открыла свои сообщения и печатала не менее двадцати двух раз, прежде чем в итоге просто отправила «Привет». Я сидела, уставившись на светящийся экран, надеясь, что выскочат три точки, говорящие о том, что он отвечает, но ничего не последовало. В конце концов меня сморил сон, и я проснулась, прижимая телефон к груди.

Когда я нажала кнопку «Домой», то увидела его ответ. «Привет». Так просто, но это начало. Это было хоть что-то. Я смотрела на свой телефон, пока не пришло время уходить на работу, все еще пытаясь придумать другое сообщение, но оно так и не придумалось. Итак, я закрыла свой телефон и вместо этого пошла на работу.

В тот день подарка не пришло, и как бы мне ни хотелось списать это на еще один напряженный рабочий день, меня начали грызть сомнения.

Раньше, когда я отгородилась от него, я была хладнокровна. Теперь же? Теперь я перебирала в уме каждую деталь, которая привела меня к этому моменту. С каждым хорошим воспоминанием в него вливалось и плохое. Моя неуверенность грызла меня до поздней ночи, нашептывая в моей голове, что я того не стою.

* * *

— Чего ты ждешь? — спросила Джо в четверг, увидев, в какую депрессию я впала, когда еще один день прошел без посылки. Она задала тот же вопрос, который уже несколько дней крутился у меня в голове.

— Не знаю, — прошептала я. Сглотнув, я повернулась, чтобы посмотреть на нее. — Может быть, я этого не стою.

— Цыц. Конечно, стоишь. Ты потрясающая. Просто позвони ему.

— Это так просто, правда ведь? И все же, каждый раз, когда я беру трубку, меня одолевают сомнения.

— Джулс.

— Я идиотка. И чем дольше я позволяю этому продолжаться, тем хуже становится, и все же я ничего не могу поделать. Не знаю, что со мной не так.

Она ничего не сказала, просто дала мне попытаться собраться с мыслями.

— Думаю, что, если я позвоню ему, и мы будем вместе, и он полюбит меня, и я полюблю его, а из этого ничего не выйдет? Что произойдет потом? Неужели я просто стану еще одним человеком, который бросит его? Кто причинит ему боль? Я так старалась, а что, если я все испорчу?

— Никогда не узнаешь наверняка, пока не попробуешь.

— Спасибо, Йода.

— Я никогда не считала тебя маленькой сучкой.

— Я не такая.

— Тогда перестань вести себя как одна из них.

ГЛАВА 28

С каждым днем, который проходил без очередного подарка, без сообщения, я становилась уверена, что он махнул на меня рукой. Может быть, ему и следовало это сделать. Честно говоря, я больше ничего не знала. Я столько раз разговаривала с собой, взвешивая столько «за» и «против» — некоторые из них даже не существовали вне моего собственного воображения — что застыла в сомнениях, смешанных с тоской, которую я едва могла вынести.

Когда в пятницу в лабораторию пришел подарок, я отложила его в сторону, не открывая. Я не могла этого сделать на работе. И, возможно, Джо была права, я вела себя как маленькая сучка. Но еще на несколько часов я погрузилась в работу и старалась не думать ни о чем за пределами лаборатории. Я контролировала свою процедуру, выполняя ее шаг за шагом, как всегда делала. Я не могла контролировать плоский подарок, который в данный момент прислонялся к моему столу.

Я подумала, что Джо лопнет, когда сказала ей, что собираюсь подождать, пока мы не вернемся домой. Она стала похожа на маленького ребенка в рождественский день из-за того, как изводила меня.

— Мы можем открыть его сейчас? Как насчет сейчас? Сейчас?

Когда мы вернулись домой позже обычного, она смерила меня взглядом.

— Открой этот чертов подарок.

— Можно мне сначала сходить в ванную?

— Нет. Ты ходила перед тем, как мы ушли, так что перестань тянуть время, или я куплю тебе рубашку с котом на ней. Заставлю тебя носить ее повсюду, чтобы все знали, какая ты киска.

Я сердито посмотрела на нее, но схватила подарок и села на диван. Она плюхнулась рядом со мной и запрыгала, как ребенок.

Я медленно открыла его, обнаружив широкую деревянную рамку с черно-белой фотографией. Это был уличный знак на углу 5-й и Вайн.

— Что это, черт возьми, такое?

Пожав плечами, я перевернула рамку и обнаружила сложенный листок бумаги, приклеенный скотчем к обратной стороне.

Джулиана,

Это то место, где я влюбился в тебя. Тогда я этого не знал. Но я наблюдал, как ты смеешься и кружишься под затихающую музыку сальсы, не заботясь о том, кто это видит и что они думают. Наблюдать за тобой ощущалось как удар в грудь. Я не мог дышать. Мне казалось, что мое сердце становится слишком большим, поскольку оно билось все быстрее и быстрее, сдавливая мои легкие.

Ты прекратила свой танец, чтобы пристально посмотреть на меня, и все прекратилось. Я наклонился, чтобы поцеловать тебя, пытаясь поглотить хоть немного твоей радости. Я отчаянно нуждался в тебе в ту ночь. Я отчаянно хотел проникнуть глубже в тебя, покрыть каждый дюйм твоего тела, оставить на тебе свой след. Я никогда не хотел быть частью кого-то так сильно, как я хотел быть частью тебя.

И это напугало меня до усрачки.

Мне жаль, что