– Что – снял с тебя стружку старик? – усмехнулся Ланц, столкнувшись с ним на выходе из башни Друденхауса. – Я гляжу, ты уже не такой самодовольный.

– Напротив, – возразил Курт с приветливой улыбкой, выходя следом за сослуживцем в знобкие апрельские сумерки. – Отдал мне вас с Густавом на посылки; credo – чтоб вы, наконец, занялись делом.

– Добро пожаловать в команду проклятых, – глумливо поклонился Бруно. – Будет занятно послушать, как он повелит «бегом» инквизитору второго ранга…

– Пусть рискнет своим значительно пошатнувшимся здоровьем, – хмыкнул Ланц, обратившись снова к Курту. – Марта приглашает тебя сегодня к ужину; явишься?

Он размышлял всего мгновение, внезапно лишь сейчас осознав, что даже не сомневался в том, где проведет сегодняшний вечер…

– Знаешь… – откликнулся Курт, глядя в сторону и чувствуя на себе иронично-сочувствующий взор Ланца. – Я сегодня… занят.

– И завтра наверняка тоже, – бросил тот с усмешкой, уходя. – Так держать, абориген; не осрами чести Конгрегации.

Курт поморщился, едва смирив гневный ответ; тот факт, что о его личной жизни стало ведомо едва ли не всем и каждому в первый же день, раздражал его и почти приводил в бешенство, а местная поговорка о «двух студентах», способных уведомить половину Кёльна, намертво завязшая в мыслях, наводила на размышления о том, как теперь его встретят в «Веселой Кошке» и не увенчается ли его очередной визит в это место сбора, прямо сказать, не особенно церемонных личностей не пристойной для инквизитора дракой с кем-либо из слушателей университета…

– Просто не обращай внимания, – посоветовал Бруно, будто подслушав его мысли.

– Свободен, – не ответив, бросил Курт, ощущая невнятное ожесточение на слова подопечного, и, не оборачиваясь, зашагал прочь.

* * *

По узким грязным улочкам он ступал медленно, глядя под ноги с неприятным чувством свершаемого предательства. Он не сомневался в том, что, если б не дом за высокой каменной оградой, сегодня, невзирая на утомление, он направился бы в трактир студентов, отыскав там представителей богословских курсов и переговорив с каждым, опросил бы приятелей покойного, побеседовал бы с соседями – время еще дозволяло визиты, да и после приличествующего посещениям часа Знак следователя позволял постучаться в уже запертую на ночь дверь и поднять кого угодно с постели, дабы задать интересующий его вопрос. И теперь, приближаясь к заветному дому, Курт чувствовал себя словно бы берущим взятку, преподнесенную Судьбой, предложившей забросить сегодня службу в обмен на ублаготворение собственных желаний…

На этот раз он даже не успел постучать – дверь в стене растворилась, лишь только Курт остановился подле нее и поднял руку; и ожидать в приемной зале этим вечером тоже не привелось – горничная, в чьих глазах ему почудилось насмешливое понимание, провела его сразу наверх, ничего не спрашивая и не говоря, словно бы его приход сюда сегодня был чем-то само собою разумеющимся, чем-то заурядным и не подлежащим сомнению. И по тому, как взглянула на него Маргарет, Курт понял – и она тоже не сомневалась в том, что сегодня он будет здесь.

Оставшись наедине, они с Маргарет стояли неподвижно несколько бесконечных мгновений, глядя друг на друга и не говоря ни слова, а потом просто бросились друг другу навстречу, и Маргарет повисла на его шее, впившись в губы до боли.

– Словно вечность не виделись… – прошептала она, отвлекшись лишь спустя минуту и опустив голову ему на плечо; Курт зарылся лицом в золотистые волосы.

– Все уже знают, – тихо сообщил он. – Мне, наверное, сегодня не стоило приходить… но я хотел увериться, что мне все это не привиделось.

– «Знают»… Ну и пусть, – отозвалась Маргарет решительно, отклонившись назад, и он снова утонул в фиалковых глазах. – Меня это не заботит. И сюда ты можешь приходить, когда пожелаешь, когда только придет в голову – во всякое время дня и ночи; может быть, мне просто сто́ит вручить тебе ключ от калитки?..

– Не считаю, что это хорошая идея, – поморщился Курт со вздохом. – Это будет уже верхом наглости даже для таких, как мы с тобой.

– Будь на моем месте мужчина, над этим никто и не задумался б…

– Будь на твоем месте мужчина, – улыбнулся он, – задумался бы я.

Маргарет тихо засмеялась, высвободившись из его рук, и нахмурилась, глядя на перевязанное предплечье.

– Значит, правда, – вздохнула она, и Курт уточнил, чуть отступив назад:

– Что?

– Я слышала, что сегодня ты арестовал университетского помощника библиотекаря и был ранен при этом. Он сопротивлялся?

– Нет, арест вправду был, но это – по собственной неосторожности… Неужто уже всем известно?

– Разумеется; в университетский сад выходят окна общежития и учебной части – чего же ты ожидал? Пара десятков глаз следила за твоей погоней, теперь все всем пересказывают с детальностями – как видишь, даже приукрашивая… Скажи, это связано с расследованием гибели того юноши, да? Он убийца?

– Пока не знаю, – согнав улыбку с лица, вздохнул Курт, ощущая, как внезапно снова пробудилась, начиная буравить лоб, еще не боль, но ее назойливый предвестник; он прикрыл глаза, тщетно пытаясь утихомирить точащего мозг огненного червя. – Все возможно.

– Но тогда за что он задержан? В чем ты его винишь? Он знает что-то о твоем деле?

– Прости, – с невероятным напряжением заставив себя улыбнуться, возразил он, – я не могу об этом говорить. Ты должна понимать.

– Понимаю, – пожала плечами Маргарет, кажется, ничуть не обидевшись, однако сделала шаг назад. – Просто желала проявить участие к твоим делам… – она вновь едва слышно рассмеялась, отчего на душе потеплело, даже заставив на миг позабыть о все разгорающейся упрямой боли. – В конце концов, господин дознаватель, будьте снисходительны к присущему женщине любопытству… В чем дело? – вдруг спросила она с опасливой внимательностью, заглянув ему в лицо, – это из-за раны? Тебе плохо? На тебе просто лица нет.

– Голова болит, – нехотя отозвался Курт, мимовольно прижав ладонь ко лбу. – Зачастую бывает. Не обращай внимания, этому ничто не поможет.

– Ну, вот еще! – категорически воспротивилась Маргарет, двумя легкими движениями стряхнув башмачки, и свободно, как девчонка, вспрыгнула на кровать, хлопнув ладонью по покрывалу рядом с собою. – Идите-ка сюда, майстер инквизитор, я над вами немного поколдую.

– М-м? – улыбнулся Курт заинтересованно, с готовностью примостившись рядом. – Это любопытно; теперь это так называется?

Маргарет шлепнула его по рукам, нарочито сурово насупившись, и с неожиданной силой развернула к себе спиной, усевшись позади него на коленях.

– Для служителя Конгрегации ты просто бессовестно непристоен, – строго выговорила она, прижав тонкие пальцы к его вискам и лбу, и уже от одного лишь этого злополучная боль пусть не ушла, но словно утихла, отдалившись, затмившись прикосновением этих рук. – Да будет тебе ведомо, что общение со слушателями медицинских факультетов, – известила Маргарет, мягко массируя его виски, – приносит некоторый прок. В отличие от моих товарок по сословию, я умею не только щипать корпию и перевязывать уколотый иглой палец, и знаю не только лишь о том, что дурное расположение духа есть повод к падению в обморок. Я, господин дознаватель, знаю еще и то, что боль в голове человека возникает при потере крови (это твой случай) от того, что кровь в сосудах начинает струиться медленнее, не достигая необходимого давления, либо же, напротив, как при сильном утомлении (это тоже касается тебя), устремляется скорее, давя на стенки; и в том, и в другом случае облегчение настает, если слегка размять сосуды – как обыкновенно разминают мышцы, потягиваясь со сна или после физической нагрузки.