Глава 39. Женские проделки и рождение ведьмы

Дом Магуши был самый простым и обычным. Его нельзя было назвать старым и ветхим, но и приличным и красивым его бы никто не назвал. У Магуши совсем не было вкуса. Ни в оформлении жилища, ни в умении наряжаться. Тем не менее, это все окупалось ее стремлению к чистоте и порядку. На это и обратили внимание Клясень и староста, подходя к ее дому.

- А вот и дом Магуши, - сказал староста, заходя через тяжелую калитку, - Всегда казалось, что здесь живут дровосеки. Ни цветочков, ни лепесточков в саду, ничего лишнего. Ладно хоть один раз у нее подсолнух цвел позапрошлым летом. И то, потому что она семечки грызла у окна. Все удивлялся, как она вообще затесалась в подружки к моей жене и Рогнеде. Наверное, сплетница, как и они. О, смотрите, дверь открыта нараспашку.

Могучая дубовая дверь была открыта настежь. Забежав внутрь, староста и Клясень увидели то, что вовсе не ожидали увидеть.

Прямо посреди пола лежала Магуша, связанная полностью по рукам и ногам, во рту было здоровенное яблоко.

Сначала даже староста не поверил своим глазам, ибо только-только начало светать, и в доме царил полумрак. Но с приходом гостей пленница пока неведомых сил начала мычать и дергаться, и стало понятно, что это не видение.

Клясень быстро освободил хозяйку дома, распутав узлы веревки и вынув яблоко изо рта. Пальцы, которыми он вытащил плод, немного онемели.

- Ононожно, - пыхтя и еле поворачивая язык, сказала Магуша, - Эно веднино ямноно, выынь ено аданьше. Ено фоки няжут нальцы, нубы, азык – фсе, чем нонронешься но эноно трекнятоно ябнона.

- Ведьмино яблоко, - перевел староста, - Его соки вяжут пальцы, губы, язык – все, чем дотронешься до этого треклятого яблока. Так, Магуша?

- Иненно, - ответила Магуша, - Фне уфифинись, фно аоне ожет ыть. Я на нина же фна…

- Стой, стой, - поспешно прервал мычание несчастной женщины староста, - Не торопись, не то язык проглотишь. Успокойся и отдышись.

Магуша кивнул, села на одинокий стул у печи и отдышалась, после чего Клясень взял со стола кувшин с водой и подал ей выпить.

Старосте не терпелось узнать о судьбе своей жены, в то же время он был озадачен тем, кто связал Магушу и зачем. Неужели Вея с Рогнедой? Но была ли какая-то причина проделывать такое с подругой? А может, это были какие-нибудь разбойники-похитители?

От этой мысли сердце старосты Серебрицы сжалось в два раза. Терзаемый вопросами и опасениями, он обратился к Магуше:

- Пожалуйста, кивни в ту сторону, куда ушла моя жена? С теми, кто тебя связал, разберемся потом.

Магуша явно была еще в гневе. Она с яростью указала кружкой, расплескивая водой, в окно.

- Уда. Она уфла уда. Агнеда.

- Рогнеда? – удивился староста.

- Ва, Агнеда! – гневно воскликнула Магуша, и лицо ее исказилось в ярости, - Соака оммануна фсех нас, да на сла не могно яна!..

- Это же ты на дом Рогнеды показываешь в окно? – спросил староста, - Насколько знаю, вы с ней соседки? Так, значит, Вея тоже там?

Магуша утвердительно кивнула в ответ.

- А из трубы вовсю валит дым, - заметил Клясень, - Еще не началась зима, чтобы топить дом.

- Неужели она решила запечь пироги под утро? – задумался староста, - Насколько знаю, Рогнеда готовить совсем не умеет. Она вообще ничего не умеет, только языком вертеть. Да и нам хватит болтать, идем в этот дом.

Но дверь была заперта изнутри. Тогда староста взял первый попавшийся камень и бросил его в окно. Осторожно, чтобы не порезаться, они забрались внутрь дома, и сразу в нос им ударил запах то ли какого-то невкусного вонючего блюда, то ли слишком пряного отвара.

Впрочем, все прояснилось на месте. На полу, как и связанная в соседнем доме Магуша, лежала обездвиженная веревками жена старосты. А рядом, помешивая большой деревянной ложкой к огромном котле, стояла Рогнеда, в оборванном тряпье и с безумием в глазах. По-видимому, она только-только сняла котел из печи.

- А, все-таки пробрались! – со словно искаженным голосом закричала она, - Пусть! Все равно вы опоздали. Осталось добавить последнее.

И она вырвала прядь шелковистых волос прямо с головы Веи, отчего та завизжала от боли. Вея была как будто обессилена, в сознании, но не понимала, что происходит. Староста не мог без боли в сердце смотреть на нее такой.

Тем временем Рогнеда швырнула прядь волос в котел, и еще больше пара выпустил этот большой чугунный сосуд.

- Узрите, - обратилась Лея к незваным гостям своего дома, - Сейчас я вкушу этого снадобья и навсегда заколдую свое тело и свой дух. И никто не смеет мне противостоять! Противостоять быть ведьмой!

Жуткий хохот раздался из ее уст. Она поднесла деревянную ложку к губам и мигом выпила, несмотря на почти кипящее состояние снадобья.

- Я чувствую… чувствую прилив силы, - словно одержимая, произнесла она, - Я чувствую это. Чувствую, каково быть ведьмой! Скоро я буду неуязвимой, и каждый, кто посмеет прикоснуться ко мне, умрет от ведьминого проклятия в нестерпимой боли!

В этот миг в жилище вошли еще два человека. То были Магуша, оклемавшаяся от паралича ядовитого яблока, и Белослава, непонятно как оказавшаяся здесь.

- Слава Алирану, я нашла вас! – воскликнула она, - Проход к трактиру перекрыли из-за какого-то страшилы, не поняла какого, и я решила найти вас… Святой Алиран, что здесь происходит?!

- Не знаю, Белослава, - растерянно ответил староста, - Какое-то рождение ведьмы, видимо.

А при виде Белославы на лице новорожденной ведьмы появилась зловещая улыбка.

- А… вот и ты! – произнесла Рогнеда при виде травницы, - Что ж, все в сборе, пора и объяснить что к чему, зачем и почему. Слушайте меня и не шевелитесь! Не смейте прикасаться ко мне! Проклятие погубит вас. Хотя, я буду этому только рада. Ха-ха-ха! – страшным визгливым смехом разразилась ведьма.

- Рогнеда, я не верю своим глазам! – наконец начала понимать, что происходит, Белослава, - Ты сама беспричинно обвиняла меня в ведьмовстве, а тут… такое! Надеюсь, час утреннего солнца загубит ведьмину силу.

- Ха, и не надейся! Солнце не влияет на ведьм, нами повелевает лишь великая луна. А она еще высоко возвышается на небе. Хвала тебе, что ты открыла мне