Вот только слова “люблю” я от нее так и не дождался. Казалось, читаю его между строк, в каждом трепетом прикосновении, от которого у меня мозг сносило, но нет. Ошибся. Не могла она признаться в любви тому, кого в итоге отодвинула на второй план. Видимо, это их традиции ненормальные крепко сидят, раз и она, и Дава от себя отказываются, лишь бы родителям угодить.

Кулаки сжимаются, и я бросаю взгляд на сбитые костяшки. Последнее время часто стены сбиваю, когда вот так мысли волной накатывают.

Глупая маленькая девочка. Сама же пожалеешь через пару лет. Но в отличие от брата ко мне в постель не прыгнешь. Ты же верная. Правильная. Сломаешься, а поступишь “по закону”.

Именно за это и полюбил. За чистоту ее во всем. Наверное, только за это и можно сказать спасибо ее извергам родителям.

Опрокинув рюмку виски, раздеваюсь и принимаю душ. Сане почти все документы передал. Осталось объяснить детали и можно улетать. Сюда буду возвращаться только в самых крайних случаях. Сомневаюсь, что нахождение в этом городе когда-нибудь перестанет отдавать тупой болью в грудине.

Завариваю кофе, планируя еще немного поработать над последним проектом, за который взялся, как телефон брякает сообщением.

“Приедешь?”

Алиса.

“Нет.”

Отправляю в ответ и открываю нетбук. Входящая мелодия звонка разносится по кухне. Собираюсь сбросить, не желая слушать нытье неудовлетворенной модели, как застываю с телефоном в руке.

Дава.

Машинально перевожу взгляд на правый угол экрана, проверяя не ошибся ли я со временем. Нет. Почти десять. У нас с ним разница в час, если он конечно не в Москве и не планирует со мной разговор по душам.

— Да? — принимаю вызов.

Из трубки раздается шумный вдох и секундное молчание.

— Демьян, я спрошу всего раз. И мне нужен честный ответ.

О как.

— Если ты звонишь узнать, спал ли я с Мариам, то нет, хотя думаю, она вам и сама уже это поведала, — откидываюсь на стул, прикидывая с чего бы ему задавать подобный вопрос, — или не верите и боитесь, что жених, узнав, опозорит?

— Демьян, давай без этих твоих выступлений. Ты любишь мою сестру?

Чехол телефона издает жалобный хруст от того, с какой силой я сжимаю гаджет. Он издевается, блядь?

— Ты серьезно? Разве это имеет хотя бы какое-то значение?

— Имеет, если я спрашиваю. Какие у тебя на нее планы?

— Были планы? Обручальное кольцо тебе о чем-нибудь говорит?

Внутри зарождается темное чувство, вызванное напоминанием о том, как я собирался Мариам предложить выйти за меня. В красках видел ее сияющие глаза и даже почти поверил в то, что Тигран одобрит. Сначала покажет гонор, но в итоге смирится. Но мне указали на дверь, как беспородному псу, даже не дав возможности объясниться.

Слышу, как на том конце щелкает затвор зажигалки, а потом Даниелян затягивается. Нервничает.

— Демьян, я все еще искренне горю желанием подрехтовать твою рожу за то, что ты сделал. Но сейчас о другом. Сегодня Мариам сказала родителям, что не пойдет замуж и что любит тебя.

Не замечаю, как тело, действуя импульсами, отрывается от спинки стула и наклоняется вперед, как будто это мне поможет услышать, что он только что сказал, и не показалось ли мне вообще.

— А разве до этого она не говорила?

— Сомневаюсь. Но то, что произошло сегодня… — секундное молчание и звук выдыхаемого дыма, — я никогда ее такой не видел. Она действительно настроена серьезно. С отцом поругалась, и если бы не я, черт знает чем бы это закончилось для нее…

То, с какой горечью Давид произносит последние слова, заставляет против воли сжать зубы. Мариам грозила опасность?

— Что это значит? — выдавливаю из себя, запрещая забившейся надежде напрасно оживать.

Не хочется снова быть втоптанным в грязь.

— Это значит, что я не представляю, чем завтра закончится день. И если ты действительно ее любишь так, как говоришь, то нужен ей сейчас. Наверное, больше, чем когда-либо. Без веской причины я бы не звонил.

Сердце оглушительно бьется в висках. Мир сужается до мобильного телефона, на который я пялюсь секунду за секундой. Дава бы точно не звонил просто так…

Мариам

Оглядываюсь на валяющиеся на кровати вещи и аккуратно одну за другой складываю их в чемодан. Бессонная ночь отдается туманом в голове, но еще никогда раньше я не размышляла так ясно.

Ночью слышала разговор мамы и папы через стенку, хотя они даже не пытались скрыть тему диалога. Отец говорил, что если я уйду к Демьяну, то дверь для меня в отчий дом будет закрыта. Слышать подобное от близкого человека казалось чем-то за гранью реальности, но я, сжав зубы и сглатывая слезы, сидела на постели, обняв подушку, и только утверждалась в правильности принятого решения.

Оля сказала, что ее квартира для меня открыта в любое время суток. Но на самом деле я искренне надеялась поговорить с Демьяном и все ему объяснить. Попросить прощения за то, что предала наши чувства и не постояла за нас тогда, когда нужно было. Я набирала его несколько раз, но сначала любимый не брал трубку, а потом и вовсе отключил телефон.

Скорее всего, он ненавидит меня и презирает. Слабость и трусость сыграли против меня, и наверное теперь моя очередь доказать ему свои чувства. Я смогу. Сумею. Главное пережить сегодняшний день.

Где-то в глубине души я очень надеялась, что отец все же отступится от своих ужасных обещаний, данных матери ночью. Увидев меня с чемоданом поймет, что важнее не принципы, а я и мои чувства.

Мне было страшно. Даже страшнее, чем вчера. Ведь чемодан с наполовину собранными вещами служил явным подтверждением моих намерений, от которых я не откажусь. Но все же маленькая девочка и послушная дочь мысленно умоляла родителей не отворачиваться от нее.

Чтобы избежать обвинений и скандала, даже из комнаты не выходила, пока не услышала звонок в дверь. Это приехал Нарек. С безумно колотящимся сердцем спустилась вниз. Мама с папой сидели на кухне, провожая меня тяжелыми взглядами. Разговор с ним оказался несложным. Ничего кроме чувства неловкости я не испытала.

— Значит, уезжаешь теперь?

Нарек прищурился.

— Да. Мне жаль, что так вышло. Я не хотела давать ложных обещаний.

— Но ты дала их, позволяя себя целовать и проводить с тобой время.

Приняла справедливое обвинение и посмотрела ему в глаза.

— Знаю и прошу за это прощения.

— С чего такая резкая смена планов?

Мне не хотелось отчитываться и вдаваться в подробности. Каждую минуту создавалось ощущение, что под моими ногами осыпаются камни, проваливаясь в бездну. Я ходила по краю, но ноги уже уверенно соскальзывали вниз.