— Это как? — не понял Вольсунг.

— Куда пастух, туда и всё стадо. Мы люди, а не бараны и не лемминги, и жизнь наша должна меняться. Иначе не бывает.

— Почему? — вступил в разговор Анхель.

— Потому что это жизнь. Вспомни сам. Было время, когда люди сражались каменным оружием. Потом на смену ему пришли бронзовые клинки. Но прошли годы, и люди научились выплавлять сталь. Это и есть перемены.

— Что ж. Наверное, правильно говорят, что книгочея переспорить ещё никому не удавалось. Если мы примем все ваши условия, вы поможете нам?

— Я не хочу, чтобы это выглядело так, будто мы заставляем вас. Это плохо отразится на наших дальнейших отношениях. Ваш выбор должен быть осознанным и добровольным.

— И что эго значит? — спросил Анхель.

— А это значит, что вы приносите клятву на топоре и делаете всё, что решит совет клана, куда войдут ваши кормчие, капитаны и по одному воину с каждого корабля, или уходите и живёте гак, как сами сможете. Впрочем, мы готовы купить тот корабль, что вы увели у Рыжего. Мы всё равно ещё один строить собирались, — твёрдо ответил ему Юрген.

— У вас есть золото на постройку корабля? — удивился Анхель.

— И золото есть, и сами не безрукие, — усмехнулся в ответ Свейн.

— Но ведь корабелов среди вас нет. Кто ж тебе его построит? — усомнился Вольсунг.

— А для чего у меня книгочей? Посмотрит, подумает, нарисует и скажет, как делать. А уж досок напилить мы и сами сможем, — пожал плечами ярл.

— Долго, — с сомнением протянул Анхель.

— Потому и предлагаем корабль продать, — усмехнулся Юрген. — Вам сейчас золото нужнее. Как говорится, не до жиру.

— А если не захотим продавать? — прищурился Вольсунг, подозрительно поглядывая на Свейна. — Что? Отнимите?

— Это Свейн Акулий зуб, а не Олаф Рыжий. Никто у вас ничего отнимать не станет. Не хотите продавать, не надо. Дело ваше. Сказано же, море большое, и дорог в нём нету. Вам выбирать, как жить, — презрительно скривившись, фыркнул Вадим.

Седой Анхель открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, но в этот момент в зал вошли рабыни и принялись обносить воинов вином. Смутившись, гости приняли напиток и, сделав по глотку, выжидательно уставились на Анхеля и Вольсунга. Те тоже глотну ли вина, переглянулись и молча опустили головы. Не понимая, что это значит, Вадим вопросительно посмотрел на Свейна.

Глядя на поникших гостей, ярл задумчиво поглаживал бороду. Насторожившись, Вадим перевёл взгляд на Рольфа, но и того хватило только на то, чтобы скорчить недоумённую мину и чуть пожать плечами. И тут Вадима осенило. Северяне понесли серьёзную потерю. Их ярл погиб, а они не могут даже справить по нему тризну. Ведь вся масса припасов и всё золото были на ушедшем корабле.

Приказав рабыням наполнить все рога и кружки, Вадим встал рядом с креслом Свейна и, подумав, громогласно произнёс:

— Друзья, надеюсь, никто не станет возражать, если я скажу, что хочу выпить это вино в память о Сигурде Леворуком. Ярле и воине. Я был с ним только в одном походе, но знаю, что это был честный воин и хороший

друг.

Гости дружно вздрогнули, уставившись на него во все глаза. Удручённо крякнув, Свейн покачал головой и, поднявшись, добавил:

— Я и сам должен был подумать о тризне по Сигур– ду, но все эти разговоры отвлекли меня.

— Для этого и нужен книгочей, — усмехнулся в ответ Вадим.

— Для чего? — снова насторожился Анхель.

— Для того чтобы вовремя дать нужный совет и напомнить о главном, — решительно ответил ему Рольф, поднимая свой неизменный рог. — За Сигурда Леворукого. Да примет Один его бессмертный дух, и пусть он вечно пирует в чертогах его, рядом с великими героями.

Дружно поднявшись, воины выплеснули немного вина на пол и молча осушили кружки. Опустошив свой бокал, Вадим передал его стоявшей за креслом

Налунге и, вздохнув, вопросительно посмотрел на ярла. Свейн с улыбкой кивнул и, усевшись обратно, спросил:

— Так что вы решили?

— Если ты дашь нам клятву на топоре, что, объединившись, мы станем одним кланом и разницы между твоими и нашими воинами в добыче не будет, то мы готовы согласиться, — вздохнул Вольсунг.

— А что скажут те, кто ушёл на втором корабле? — задумчиво спросил Вадим. — Ведь здесь только половина вашего клана.

— Что ты предлагаешь? — устало спросил Анхель.

— Отдохните, а потом отправляйтесь туда, где спрятаны ваши семьи. Расскажите им всё, что услышали здесь, и примите решение сами. Спокойно и осознанно. Я предлагаю сделать так, — повернулся он к Свейну. — Мы выплатим им полную стоимость корабля, и если они решат вернуться, то привезут деньги обратно, в казну. А если нет, это будет просто выгодная обоим кланам сделка. Они при деньгах, а мы с кораблём.

— Пожалуй, это будет справедливо, — задумчиво протянул Анхель. — Даже если мы откажемся, золото поможет пережить нам зиму.

— А корабль поможет нам усилить клан, — в тон ему ответил Вадим.

— Он и вправду умён, твой книгочей, — проворчал Вольсунг, обращаясь к Свейну и кивая на Вадима.

– Он ещё очень не любит, когда о нём говорят так, словно его нет рядом, — фыркнул в ответ Вадим.

Поперхнувшись, воин с опаской покосился на него и, поднявшись, медленно потянул из-за пояса секиру. Шагнув вперёд, Рольф зло усмехнулся и, не обнажая оружия, мрачно прогудел:

— Хочешь драки, получишь. Но учти, его щит понесу я.

— Я пришёл сюда не драться, но так разговаривать со мной не смеет никто, — не слишком уверенно ответил Вольсунг.

— Ну, так и не обнажай оружия, если не хочешь драться. Тем более что он тебя просто предупредил, — огрызнулся Рольф, возвращаясь на своё место.

— На моей памяти, ты уже второй раз вступаешься за него, — неожиданно вступил в разговор Анхель. — Он твой побратим, и я могу это понять. Но что он сам умеет? Неужели ваш ярл держит книгочея, умеющего только думать?

— Ты действительно хочешь это узнать? — иронично усмехнулся Вадим.

— Если наши люди решат принять ваши условия, я хотел бы знать, с кем стоит иметь дело, а с кем только разговоры разговаривать, — дерзко ответил ему кормчий.

— Справедливо, — кивнул Вадим. — Но вся беда в том, что мы не можем драться в поединке чести. Вы наши гости. Если я убью тебя, то твои люди не смогут вернуться обратно, лишившись кормчего, а если ты меня, то мой клан останется без книгочея.

— Ты уже испугался, и теперь пытаешься заговорить меня до смерти?

— Я сказал, что мы не можем сражаться в поединке чести. Но я ничего не говорил про честный кулачный бой. Ты готов сойтись со мной на кулаках? Голыми руками? Или уже испугался?

— Голыми руками? — удивлённо переспросил Анхель. — Без оружия?