Из-за большого градиента плотности зона ядерного горения на Онсьере была всего лишь тоненькой оболочкой, но этого было достаточно, чтобы зажечь водородное топливо. Маленькое солнце все еще представляло собой разбуженный ураган, но за эти недели оно не претерпело особых изменений.

Однако на четырех планетах перемены произошли.

Через неделю сюда прибудут первые корабли Ганзы, которые доставят сюда планетарных инженеров, специалистов по почвообразованию и геологов. Под защитой специальных укрытий, вооруженные массивным оборудованием, они спустятся на потеплевшие планеты и приступят к осуществлению долговременного плана по превращению этих планет в обитаемые миры.

Тонкие губы Серизавы искривились в улыбке.

– Хмм, интересно, как местные колонисты будут себя называть? – он часто провоцировал техников на споры. Самая большая планета, Джек, располагалась ближе всего к новому солнцу, и, скорее всего, она будет первой пригодной для колонизации. – Думаете, они будут называться джекьянами? А может, джекцами?

– Джекиты звучит лучше, – предложил один из техников, которому понравилась предложенная игра.

Серизава снова взглянул на экраны, которые показывали беспокойную поверхность оставшихся трех планет: Джорджа, Бена и Кристофера. Клубы потеплевшего газа расползались, словно хвосты комет. Первоначальные газы, слишком легкие, чтобы их могли удержать гравитационные силы планеты, улетучатся в космос. Постепенно, по мере того, как начнут испаряться ледяные озера и рушиться ледники, превращаясь или в жидкость или в газообразную двуокись углерода, появится достаточно воздуха, чтобы создать вокруг планеты защитную оболочку. Постепенно.

Имена этих планет были выбраны в память о первых четырех великих королях Земной Ганзейской Лиги, и это придавало Серизаве ощущение причастности к истории. Но люди смотрят на два столетия, как на огромный промежуток времени, в то время как для иранцев и для Мудреца-Императора это время казалось – мгновением. За всю историю земной цивилизации люди так и не привыкли к долгосрочному планированию и не хотели заглядывать в будущее дальше продолжительности своей жизни.

Серизава подошел к пульту управления термостатом станции и прибавил внутреннюю температуру. С палуб будет подниматься тепло и оно согреет всех. Энергично потирая руки, доктор вернулся к наблюдательным экранам.

Серизава перевел внимание с экрана, показывающего крупное изображение Бена и Кристофера, лежащих на своих орбитах недалеко друг от друга, на другой, демонстрирующий Джорджа и Джека, лежащих по другую сторону от Онсьера. Ученый попытался представить себе будущую карту рождающегося ландшафта, когда он выровняется и треснет в агонии от быстрого потепления. Так как топология каждой планеты изменялась ежедневно, то было рано делать прогнозы на какие-то постоянные участки.

– На Кристофере бурная тектоническая деятельность, – заметил один их техников, переключая изображение укрытой туманами планеты на крупный монитор. Облака только что освободившегося газа были похожи на гейзеры. – Посмотрите, открылось окошко в атмосфере, и видно как перемещается огромный слой льда.

Серизава поспешил к экрану.

– Геологическая ситуация настолько нестабильна, что, возможно, прибытие геодезической команды окажется несколько преждевременным. Мы не можем высаживать людей в подобных условиях.

– Геофизики привезут с собой мощные машины, доктор Серизава, эти механизмы выдержат и конец света.

– Или рождение нового.

Десять техников и астрофизиков собрались вокруг мониторов с большим разрешением, наблюдая за открывшимся зрелищем тектонической деятельности.

Серизава бросил взгляд на экран, как раз в тот момент, когда на нем появилась группа ярких сверкающих шаров – они обрушились на систему с высокой орбиты и устремились к беспокойному солнцу.

– Посмотрите на это!

Они выглядели точно так же, как и на снимках, сделанных во время эксперимента с «Факелом Кликиссов», тогда доктор отнес это видение к побочным эффектам.

Однако Маргарет Коликос в первом предположении оказалась абсолютно права.

Корабли. Серизава внезапно почувствовал дрожь, такую, какой ему ни разу не случалось испытывать на борту станции.

Флот сверкающих как алмазы сфер приближался с головокружительной скоростью, и казался мотыльками, привлеченными пламенем Онсьера. Четырнадцать сверкающих сфер размерами с астероид набросились на бывший газовый гигант и его четыре маленьких спутника. Они выглядели, как прозрачные планеты, абсолютно круглые, но усыпанные острыми выступами: внутри, сквозь прозрачные стены, был виден молочный туман, скрывающий сложные механизмы. Шары чужаков, как жадные насекомые окружили самую маленькую планету – Бен.

Вся команда бросилась к наблюдательным окнам. Ослепительный свет Онсьера отражался от хрустальных шаров. Треугольные пирамиды, словно горы правильной геометрической формы выступали на пузырьковой поверхности: остроконечные вершины потрескивали голубыми молниями.

– Мы записываем все это на долговременные носители? – спросил Серизава. – Это поразительно! Кто они?

– Похоже, их очень интересует Бен. Может быть, они сканируют…

Корабли чужаков открыли по планете огонь.

Голубые молнии, вылетающие из пирамидальных выступов четырнадцати кораблей, соединились, а затем ударили единым лучом, врезавшись в неспокойную поверхность Бена.

Поверхность планеты задрожала, словно по каменистой почве пробежали ультразвуковые волны огромной мощности.

Серизава заорал в переговорное устройство, так словно чужаки могли его понять.

– Что вы делаете? Пожалуйста, прекратите! Эта территория принадлежит людям! Это…

Он взглянул на своих товарищей, но все они молчали и никаких предложений не высказывали.

Корабли продолжали огонь. Газовый состав покидал атмосферу планеты, каменистый континент раскололся на части, из открывшегося ядра вырвалось оранжевое пламя. Бен задрожал и начал разваливаться.

Молчаливым чужакам потребовалось двадцать минут, чтобы полностью уничтожить планету, теперь в космосе плавали только оставшиеся от нее огромные мерцающие угли.

– Боже ты мой! Зачем?

Обслуживающий персонал станции смотрел на происходящее расширенными от ужаса глазами.

Хрустальные шары плавно отлетели от горячих осколков Бена и направились к Джорджу. Лицо Серизавы блестело от пота. Хотя кожа доктора и оставалась холодной, как лед, ему казалось, что внутри он горит.

Четырнадцать бриллиантовых сфер собрались вокруг второй планеты. Анализируют? Определяют движение материков, трещины в ядре планеты? Затем пучок молний снова обрушился на планету.

Гнев Серизавы мгновенно остыл.

– Передайте эти изображения! Вызовите помощь. Включите сигнал бедствия во всех направлениях!