– У меня выросли клыки, – дрожащим голосом сказал я, глядя на Хатча.

– Этого и следовало ожидать, – отозвался Тога, глянув на меня. – Смотрится жутковато.

– И этот офицер, – я вытер со лба выступивший пот, – я хотел его укусить.

– Ну и укусил бы. Они тут, небось, все своим графом не по разу покусанные.

– Тога, остановись-ка, – попросил я. – Пойду я в фургон. От греха подальше.

– Ты хочешь сказать… – Хатч отшатнулся от меня.

– Да, хрен тя возьми! – выпалил я, спрыгнул на землю и полез в фургон. На душе было муторно и погано. Я лишился последнего человеческого счастья – общения с друзьями.

Ночью мне стало плохо. Болели голова и живот, появился жар, дрожь в руках и тошнота. Я сразу вспомнил, что говорил мне Консультант. Кстати, о Консультанте…

Он появился в фургоне, едва я в третий раз произнес свой ник.

– Что, плохо? – с участием спросил он.

– Сволочи! – проскрипел я. – Ненавижу вас!

– Выпейте. – Консультант протянул мне стакан с чем-то темно-красным. – Вам сразу станет легче.

– Что это?

– Кровь. Человеческая кровь, первая группа, резус-положительная.

– У… убери эту мерзость!

– Какой вы чудак, право слово. В этом нет ничего ужасного или противоестественного. Для вампира совершенно нормально…

– Пошел вон!

Консультант пропал, на этот раз без вежливых прощаний. Я стиснул зубы. Слезы помимо воли наворачивались мне на глаза. Хотелось выть от бессилия, тоски, отчаяния.

Не буду! Сдохну, а не буду! Я внушил себе, что один-единственный укус, один-единственный глоток – и все, граница будет пройдена безвозвратно. Я никогда не стану прежним. Я стану настоящим, стопроцентным, необратимым вампиром. И еще я подумал о том, что, наверное, вот так же мучаются алкоголики или наркоманы, когда пытаются завязать. Но у них, по крайней мере, не растут клыки во рту…

Все, что я мог себе позволить – это вино из сундучка. Марика все время пополняла его запас. Лежал на лавке и делал время от времени глоток. Опустела одна бутылка, потом другая. Радикально такое лечение не помогало, но мне как будто становилось ненадолго легче. В конце концов я провалился в тяжелый болезненный сон, а когда открыл глаза, увидел над собой Марику.

– Ты плохо выглядишь, женишок, – сказала она мне. – Надо подкрепиться.

– Никогда. Я не буду пить кровь.

– Моральные принципы? – Она хмыкнула. – Первый раз вижу вампира с принципами.

– Поговорим о чем-нибудь другом. Или просто помолчим.

– Возьми-ка. – Марика протянула мне на ладони какой-то темный шарик. – На двадцать четыре часа тебе станет лучше, а потом все-таки придется искать свежую кровь.

– Что это? – Я с отвращением посмотрел на шарик.

– Болюс «Анти-Дракула». Синтетический заменитель крови.

– Ага, как у наркоманов. Метадоновая терапия. – Я взял шарик и проглотил. – Откуда у тебя это зелье?

– Нас снабжают в разведке. Нам не всегда разрешается пить кровь, что называется, вживую. Болюсы помогают снять абстинентный синдром и восстановить силы, если живая кровь недоступна.

– Я гляжу, ваша разведка все предсумотрела.

– Ты не можешь в таком состоянии драться с Радулеску, – сказала Марика, гладя меня по голове. – Он размажет тебя по стенке. Ты должен восстановиться. Живая кровь придаст тебе силы и энергию. Отбрось предрассудки и стань самим собой.

– Ты не понимаешь. Это невозможно. Лучше поговорим о деле. Что мы будем теперь делать?

– Все готово, дорогой. Сегодня в полночь мы покончим с Радулеску и заберем артефакт.

– Почему именно сегодня?

– Потому что именно на сегодня назначена свадьба.

– Какая еще, на хрен, свадьба?

– Графа Радулеску. И моя. Мы с ним жених и невеста.

– Вы? – Давно я не испытывал такого удивления. – Почему ты сразу…

– Тсс! – Марика ласково зажала мне рот рукой. – Нас с тобой это не касается. Я знакома с графом давно, очень давно. До твоего появления в этом мире. Если откровенно, меня и создали для того, чтобы найти к графу подход. Радулеску очень осторожен. Он знает, что имперские маги давно ищут способ с ним разделаться, и потому ведет себя крайне осмотрительно. Чужакам не доверяет, с внешним миром почти не контактирует. Все свои дела он ведет через нескольких доверенных лиц, и не все из них вампиры. Но мне он почему-то поверил. Более того, он влюбился в меня. Сделал предложение. Я долго отказывала, но несколько дней назад согласилась. И сделала это только из-за тебя. Твое появление и начало Главного Квеста просто совпало с операцией имперской разведки, которая называется «Чоп-пойнт». Мы давно ее планировали, и теперь есть реальный шанс покончить с логовом вампира в Коловашии.

– А Слово Создателя?

– Оно – дополнительная причина разделаться с Радулеску. Ты со мной?

– У меня нет выбора, Марика. Я согласен.

– Только не тащи, во имя Бессмертных, своих друзей с собой. Мы все сделаем вдвоем – ты и я. Договорились?

– Я и не собирался брать с собой Хатча и Тогу. Не хочу, чтобы их высосали досуха под крики «Горько!».

– Хорошо. Слушай внимательно. Когда стемнеет, отправляйся в разрушенную церковь на окраине Колошар. Я буду тебя ждать. Если Хатч или Тога увяжутся за тобой, нейтрализуй их заклинанием Сна. Остальное я скажу тебе на месте. А, чуть не забыла. – Марика вручила мне отмычку. – Она может тебе пригодиться. Все понял?

– Конечно. Послушай, я тут подумал… Я могу посмотреть на себя?

– В смысле, милый?

– Увидеть свое лицо. Во что я превратился.

– Тебя это сильно заботит? – Марика снисходительно улыбнулась. – Скажу тебе, что ты мне сейчас нравишься даже больше, чем раньше. Вампиризм добавляет тебе сексуальности. Вообще-то вампиры не отражаются в зеркалах, но для тебя…

Она взмахнула рукой, что-то сказала, и в метре от меня в воздухе повисло нечто, напоминающее большущий радужный мыльный пузырь. Внутри пузыря оформилась овальная плоскость, отсвечивающая радужными бликами. Это напоминало зеркало, и я заглянул внутрь пузыря.

Помнится, был такой старый фильм ужасов «Муха». Там ученый во время эксперимента интегрировался с обычной комнатной мухой. И есть в этом фильме такая сцена: герой стоит перед зеркалом и рассматривает себя, пытаясь увидеть те превращения, что с ним происходят и которые он чувствует. Когда-то эта сцена казалась мне нелепой, а теперь я прочувствовал на себе все, что должен был испытывать герой фильма. Из волшебного зеркала на меня смотрел я сам. Вроде ничего во мне не изменилось, если не считать появившихся в верхней челюсти острых и чуть загнутых назад клыков. Когда я закрывал рот, клыки были незаметны. В остальном я был самим собой, но… Чуть бледнее стала кожа, чуть резче черты лица, чуть темнее тени под глазами, чуть пронзительнее и тяжелее взгляд. На меня будто смотрел мой двойник. Причем двойник недобрый.