— Это из-за Джеву? — тихо уточняет Анджела.

И я понимаю, что она имеет в виду: дело в том, что я не хочу его здесь оставлять?

А ведь всего пару недель назад я сама говорила, что он не должен упускать возможности из-за меня. Не стоит ли сказать то же самое себе?

Вздохнув, я достаю кошелек, чтобы расплатиться.

— Что это? — спрашивает Анджела.

Я смотрю туда, куда она указывает пальцем, и замечаю, что из внутреннего кармашка кошелька выглядывает кусочек пластика.

Я достаю фотографии, которые мы с Джеву сделали в фотобудке тогда, в ноябре, и кладу их на стол. Анджела с Сори тут же собираются вокруг.

— О боже, это же вы с Джеву! — восклицает Анджела.

— Где вы сделали это фото? — уточняет Сори.

— В Лос-Анджелесе.

— И ты везде носишь его с собой? — Анджела расплывается в сияющей улыбке. — Как мило!

— Эмо! — раздается вдруг громкий голос позади, подзывая одного из работников ресторана. Вздрогнув, я вскидываю голову и замечаю Джину с ее подругой через пару столиков от нас. Я так глубоко ушла в свои мысли, что перестала обращать внимание на происходящее вокруг.

Но даже если она и слышала что-либо из нашего разговора, то не подает виду, заказывая тарелку токпокки для своего столика.

— У Джеву тоже есть такое фото? — спрашивает Анджела. — Они же парами делаются?

— Принтер в фотобудке сломался, когда печатал наши снимки, поэтому на бумаге они есть только у меня. Кстати говоря, надо отправить ему еще раз.

Я навожу камеру на фотографию, и, пока я нажимаю на кнопку, на экране появляется сообщение: «Ты не занята сейчас? Я припарковался за библиотекой».

— Это Джеву, — поясняю я, хватая полоску со снимками со стола и запихивая в карман. — Я не ожидала, что мы увидимся на этой неделе, он был так занят…

— Ты что, забыла? — напоминает Сори. — Я забронировала для нас один из кабинетов для репетиций.

Вот черт, и правда забыла.

— А перенести не получится?

— Ты серьезно? Ты же знаешь, как сложно найти свободный кабинет!

— Не злись, Сори-я, — пытается вмешаться Анджела. — Дженни и так редко видится с Джеву.

— Боже, это прямо как было у меня с Натаниэлем. Ты же в курсе, что ты не девочка на побегушках? Не обязательно бросать все, стоит ему появиться на горизонте.

— Но у него напряженный график, — пытаюсь возразить я в свою защиту.

— У тебя тоже есть график. Нам нужно репетировать, иначе мы не сможем подготовиться к презентации. Мне казалось, ты говорила, что для портфолио тебе нужно нечто особенное? Ты серьезно собираешься выбросить на ветер свои шансы на будущее — я имею в виду, с отдаленной перспективой, — ради парня, который никогда — никогда — не поставит тебя на первое место?

Голос Сори срывается на последнем предложении. Она смотрит мне в глаза, не отводя взгляда. Я понимаю, что отчасти она в самом деле беспокоится за меня, но немалая доля всего этого исходит из ее истории с Натаниэлем.

— Все в порядке, — тихо говорит Анджела. — Когда еще такая возможность выдастся? Тебе лучше пойти, каждый момент важен.

Бросив на Сори извиняющийся взгляд, я встаю из-за стола.

Чувство вины за то, что подвела подругу, продолжает терзать меня, пока я бегу через ворота и газон к библиотеке. Она права. Мне нужно репетировать перед презентацией, так как выдающееся выступление поможет моему портфолио выгодно выделяться на фоне остальных при поступлении в музыкальную школу в следующем году. Вот о чем я должна думать — о следующем годе, о моем будущем, а не о настоящем мгновении, в котором я бегу к парню, который никогда не будет полностью моим, и я это знаю. Но я ничего не могу с собой поделать: мы и так едва видимся, а после презентации у меня останется всего один месяц в Сеуле. Нужно ловить каждый миг, который мы можем провести вместе.

Машина Джеву припаркована именно там, где он сказал, — на обочине улицы позади библиотеки. Пассажирская дверь не заперта, поэтому я сразу запрыгиваю внутрь. Джеву уже ждет, развернувшись ко мне с теплой улыбкой на лице. Я стремительно перегибаюсь через панель управления и звонко целую его в губы.

Когда я отпускаю его, он заливается смехом.

— Я тоже рад тебя видеть.

— Сколько у нас времени?

— Не очень много, — морщится он. — В эти выходные мы снимаем эпизод из «Поймай меня, если сможешь». Сеульскую часть мы уже отсняли, но скоро уедем, чтобы сделать остальное. Если я выеду через полчаса, то как раз успею.

Совсем рядом с нами проезжает фургончик доставки, сигналя компании студентов, гуляющих по проезжей части.

— Тебе не кажется, что мы здесь как на ладони? — уточняю я.

— Да уж, — соглашается он, трогаясь с места. Мы проезжаем по паре боковых улочек и останавливаемся на маленькой парковке, где выходим из машины. Джеву захватывает кепку с заднего сидения.

На улице за пределами парковки нет ни души. Из всех заведений открыты только кафе, где продают жареную курицу, магазин косметики и три караоке с яркими неоновыми вывесками.

Мы переглядываемся, явно осененные одной и той же идеей.

Мы выбираем случайное караоке и спускаемся по лестнице в подвал. Оно оказывается раза в два меньше, чем у дяди Джея, с шестью маленькими комнатками по обе стороны тускло освещенного зала, за которым приглядывает старушка. Хотя на деле она сидит на низком стульчике и смотрит какой-то корейский сериал.

Подозрительно прищурившись, она смеривает нас взглядом, пока Джеву оплачивает час в одной из комнат, хотя у нас и остается меньше получаса.

Зайдя внутрь, Джеву снимает кепку и берется за пульт, чтобы выбрать несколько песен. Я поглядываю на дверь с небольшим окошком, помутневшим от старости и царапин. А потом начинается первая песня, и я не знаю, кто из нас делает первый шаг, но через мгновение мы оказываемся в объятиях друг друга, целуясь так, словно никак не можем насытиться. Край сиденья упирается мне под колени, и мы прерываемся, только чтобы я забралась на кожаный диван. Джеву нависает надо мной.

Он медленно опускается ниже и внимательно следит за моей реакцией, желая удостовериться, что все в порядке.

Я едва заметно киваю и кладу ладонь на его предплечье. Мышцы Джеву напрягаются, так как большую часть своего веса он удерживает на руках. Я закрываю глаза, когда его губы касаются моих, и они кажутся мне такими мягкими, нежными и до боли сладкими. Все, что заставляло меня нервничать, тает от этого поцелуя.

Музыка, которую поставил Джеву, как раз сменяется другой, когда я чуть напористее отвечаю на его поцелуй, обнимая за шею и сжимая ногами талию. Его руки слегка дрожат, пока он расстегивает мою блузку, а я вытягиваю его рубашку из-под пояса штанов.