– Больше нет никого, - сказал, отдуваясь, Дэйл. - Может быть, Бубен приведёт ещё Тёху.

– Поздно, - вдруг сверху, со стены спрыгнул ещё один

мальчишка, не замеченный Питом. - Идут.

– Ну, давайте, братцы, - торопливо сказал, быстрыми жестами вверх-вниз вытирая ладони о грудь, Дэйл.

Потом шагнул к Питу и проговорил:

– Бей только руками или ногами. Зубами тоже можно. Но не бери ни камня, ни палки: потом обязательно выследят и убьют.

Пит не понимал, что происходит, но рассуждать вдруг стало некогда: послышался шум торопливых шагов и на покрытый привявшей травою пятак, между двумя полуразрушенными стенами, вышли восемь одетых в лохмотья мальчишек.

– Ччёрт, - сказал передний, резко остановившись. - Говорил тебе, что в развалинах могут подкараулить. А ты всё - «полиция хуже, полиция хуже»!

– Да, - сказал кто-то рядом с ним. - Портовые теперь не отпустят.

Они сжали кулаки и двинулись вперёд, и так же решительно пошёл вперёд Дэйл.

– Ну что, крысы, - сказал он негромко. - Опять в чужой амбар влезли?

– Пропусти лучше, Дэйл! - отвечали ему. - С тобой - шестеро хлипких, а у нас - восьмеро крепких.

– Вас один раз отпусти, - кивнул Дэйл, - на второй раз вы порт займёте, а мы пойдём у конюшен работать.

– Ну, на этот раз ты своих-то не успел всех собрать, - ответил уверенный голос. - Пропусти, или останешься без зубов.

И эта угроза была подкреплена: прибежал, громко топая, и девятый, и встал в один ряд с нарушителями территории.

– Может, решим поединком? - спросил, продолжая подступать, Дэйл.

– Нашёл дураков, - отвечали ему. - Тебя в поединке- то кто одолеет?

И - Пит ахнул - бросились на Дэйла сразу с двух сторон, быстро, без предупреждения. Прыжком расставив в стороны ноги, Дэйл как будто врос ими в землю, и, качнувшись, ахнул кулаком по лицу одного из напавших (тот рухнул и не поднимался) и, сцепившись со вторым, закувыркался по холодной земле.

Заревел диким зверем горбун и бросился на подмогу. Сердце у Пита бешено колотилось. Ладони вспотели, и лоб покрылся испариной, и вдруг он, не помня себя, что было сил завопил и бросился к клубку облепивших упавшего Дэйла мальчишек. На его стороне было всего трое относительно взрослых бойцов - сам Пит, Дэйл и горбун, остальные пятеро - мелюзга. Пит пнул под коленку (о, какая удача - крепкие туфли!) и свалил одного, но тут насели на него сразу двое и он только и делал, что отбивался.

Утих яростный вихрь; сражающиеся отпрянули в стороны - для передышки. Рядом с Дэйлом стояли лишь Пит и Горбун, и ещё двое, перегнувшись пополам, старались восстановить сбитое дыхание. А напротив стояли семеро. Остальные, постанывая, отползали прочь. Прошло несколько секунд - и семеро, сжав кулаки, бросились разом. Дэйл, прыгнув вперёд, снова сильным ударом свалил одного и схватил ещё двоих за рвущиеся с треском лохмотья. Повторил подвиг и Пит - ударом туфли выключил из драки, на его взгляд, самого опасного - высокого, крепкого противника, но снова, вскидывая руки, словно мельничные крылья, был вынужден отступать от двоих. Споткнулся, упал - и, обхватив чью-то ногу, тоскливо подумал: «Деньги! Кошелёчки-то снимут…»

И вдруг послышался торжествующий визг.

– Бубен! Бубен пришё-о-ол! И с ним - Тёха!

Пит поднял голову, посмотрел. К дерущимся бежали двое - маленький, вскидывающий ноги, как заяц, мальчишка с совершенно круглым и белым, словно диск барабана, лицом, и высокий детина с узкими глазками, растянутыми над крепкими скулами в щёлочки, как у китайца.

«Китаец», взмахнув огромным костистым кулаком, ударил, - и ещё, и ещё. Трое свалились на землю.

– Давай, Тёха! Бей их! - кричал кто-то из павших в первой схватке бойцов - голосом, наполненным и болью, и ликованием.

– Бей их, Тёха! - заорал было и Пит, понимая, что пришла решающая исход схватки подмога, - заорал, но, лязгнув зубами, захлебнулся и опрокинулся навзнич.

Очнулся он от влаги и запаха. Терпко пахло вином. И, ещё не открыв глаз, он понял, что это и есть вино, и льют его ему прямо на голову.

Пит фыркнул и сел. Лицо ему тотчас отёрли. Он посмотрел - кто. Дэйл, избитый до неузнаваемости, улыбался. Отбросил пропитавшуюся вином тряпку. Сказал:

– Ну, Пит, ты даёф. Тлоих на фебя фзял. Молодеф.

Пит, пошатываясь, встал. Воды не было, и поверженных отливали отобранным у чужаков вином. Сами чужаки неподвижно лежали тесным рядком, и над ними ходил, добродушно улыбаясь, дурачок Тёха. Пит уже видел раньше таких людей - с узкими глазками, слабоумных, которые были добры и незлобивы, но послушно делали всё, что им скажут. Как вот сейчас - он ходил вдоль ряда и, стоило кому-то чуть пошевелиться, как он бросал вниз увесистый меткий кулак.

На земле была растянута тряпица, и на неё выложили всё отобранное у побеждённых - еду, бутылки, - и главное - несколько срезанных кошельков. Постанывая и пошатываясь, побитые мальцы связали тряпицу в узел, отдали его Дэйлу и, выстроившись гуськом, побрели прочь из развалин. Дэйл подошёл к лежащим.

– Ну, что, - сказал он, наклонившись. - Попались - получили. За деньги - спасибо. Из моих никто не поднял ни камень, ни железо, ни палку, так что помнить между нами нечего. Лежите пока.

И, выпрямившись, добавил:

– Идём, Тёха.

Они доковыляли до дальнего края порта, прошли немного по берегу и свернули прочь от воды, - к белеющим старым развалинам. Не доходя до дыры, Дэйл, оставив Тёху с узлом, полез в заросли и поманил Пита с собой. Здесь, недалеко от тропы, обнаружился торчащий наподобие разрушенного зуба остаток двух стен - низкий, заглаженный дождями и ветрами угол. Дэйл убрал лежащий в его основании плоский камень, смёл пыль и песок. Показалась крышка вкопанного в землю небольшого матросского сундука. Дэйл откинул её и сказал Питу:

– Вот, мой тайник. Если со мной что-то случится - он будет твоим. Здесь денег, примерно семь фунтов, и кое-какие вещицы. Я сейчас возьму золотой - Слик ведь ждёт…

– Не надо золотого, - вдруг сказал Пит. - Держи вот. Гинея.

– Зачем? - недоумевающе посмотрел на него Дэйл. - Есть у меня.

– Это плата. Придумай и расскажи, как нам с Шышком убраться отсюда. Как вот тот, «утонувший» «благородненький дай».

– Нет, - вдруг глухо ответил Дэйл. - Не стану тебе помогать. Ты должен остаться здесь.

– Почему? - изумился Пит.

– Я уже взрослый. Таких, как я, ловят, как бездомных собак. Понимаешь, я уже могу быть матросом. Меня рано или поздно засунут на какой-нибудь военный корабль. А кто тогда будет оберегать малышей? Защищать их от чужаков, от портовых неприятностей, от полицейских? От Слика? Если меня не будет - останешься только ты. Горбун - не в счёт. Он - лишь за себя. Баллину - восемнадцать лет, но… Он - Баллин. Я, конечно, не могу тебе приказать. Но ты всё же подумай.