Профессор Вячеслав Глазычев размышляет: «Все же забавно, что годами никто не желал понять, что Москва — субъект Федерации, и что даже в эпоху выборов москвичи избирали именно губернатора, приватизировавшего позицию главы регионального правительства. Никто не желал вдумываться в то, что именно это обстоятельство позволяло столице иметь гарантированный приток налогов, который и не снился мэрам крупнейших городов страны. Не умаляя роли энергетики господина Лужкова, следует понимать, что именно это обстоятельство, а не сверхъестественные таланты обеспечивали московской власти возможность покупать действительно массовую поддержку пенсионеров и бюджетников. Сломать теперь эту систему, вызывающую зависть и неприязнь всей страны, практически невозможно. Отсюда вывод: кто бы ни стал боссом, его возможности маневра существенно ограничены, и формировать бюджет развития будет отчаянно трудно».[260]

В тяжелые для Юрия Лужкова дни рядом с ним находился давний соратник — Иосиф Кобзон, который на собственном опыте знает, как это психологически непросто — стать жертвой информационной войны. Кобзон даже делал заявления для прессы от имени Юрия Лужкова. Низложенный градоначальник немедленно подал заявление о выходе из правящей партии «Единая Россия». Свое решение Лужков вскоре прокомментировал так: «Ирония судьбы: я являюсь одним из отцов-основателей партии “Единая Россия”. Мое отношение к ней всегда было настороженно-критическим… Я всегда говорил председателю партии Борису Грызлову, что у нас нет обсуждений, нет дискуссий. Мы всегда и во всем подчиняемся администрации. Когда принимался 122-й Федеральный закон о монетизации льгот, к нему было две тысячи замечаний, но мы его приняли без обсуждения. Потом была крылатая фраза: “Дума — не место для дискуссий”. Так нельзя!» После отставки Лужков не выглядел сломленным, наоборот, продолжал производить впечатление самоуверенного и твердого человека.

Невольно могло показаться, что в 2010 году, как во времена Перестройки и молодой демократии, телевидение «снимало» высокопоставленного чиновника: журналисты рулили общественным мнением, а под воздействием общественного мнения чиновник попадал в опалу и лишался поста. Но, конечно, всякому здравомыслящему человеку было очевидно, что журналисты отрабатывают заказ. Им пришла команда «мочить» Лужкова. Но, как ни странно, мало кто задавался вопросом: ну если Лужков так уж плох, если при нем московская власть погрязла в коррупции, то почему столько лет Юрий Михайлович остается на своем посту? Или никто никогда не говорил о том, что Лужков лоббирует бизнес-интересы своей жены? Всегда ли ему были дороже горожан собственные пчелы? Почему его поддерживали москвичи на выборах, почему его кандидатуру на пост градоначальника столицы вносил сам президент?.. Или Лужков стал таким «плохим» внезапно, летом 2010 года, сразу после того, как не согласился с президентом по поводу судьбы Химкинского леса?

Сам Юрий Лужков связал свою отставку с предстоящими выборами президента России. «Властям нужно, чтобы Москва поддержала кандидата, которого предложит Кремль. А в качестве мэра им нужен человек из их круга», — сказал Лужков в интервью. Тем самым Лужков вновь намекнул, что всегда ориентировался не на действующего президента Дмитрия Медведева, а на Владимира Путина, который ушел в тень. Нельзя категорично утверждать, что общественное мнение было на стороне Лужкова, однако большинство россиян сегодня считает, что история с отставкой мэра получилась какая-то очень некрасивая, бросающая тень на всю российскую власть. Публицист Владимир Бушин размышляет: «Что такое были, например, недавние налеты НТВ на Александра Лукашенко и Юрия Лужкова? Самый настоящий морально-политический бандитизм. При этом его заказчики и организаторы не в силах сообразить, что все это — против их собственных персон. Ведь, допустим, Лужкова, возглавлявшего Москву почти двадцать лет, можно было убрать тихо и достойно под предлогом его возраста, необходимости ротации кадров и тому подобного. Так нет же!»[261]Скомпрометированными оказались и те, кто пытался скомпрометировать Лужкова. И иначе быть не могло, потому что Юрий Михайлович был одной из знаковых фигур российской политики рубежа XX и XXI веков.

Правление Юрия Лужкова стало историей. Два десятилетия, в течение которых Юрий Михайлович стоял во главе московских властей, — это непростой и противоречивый период жизни российской столицы. В нем были взлеты и падения. Этому периоду невозможно дать однозначную оценку, как нельзя ее дать и лично мэру Лужкову.

Я царь — я раб — я червь — я бог…

Г. Р. Державин

С недавних пор следует размышлять о том, что игры в модный интернет-сайт Twitter не доведут российских чиновников до добра!

Первым среди отечественной политической элиты на этом сайте зарегистрировался президент Дмитрий Медведев, который завел собственный микроблог в ходе посещения штаб-квартиры компании Twitter в Кремниевой долине. Микроблог президента России стал первым российским микроблогом на сайте Twitter.com, который получил статус верификации — то есть подтверждение, что блог действительно принадлежит Дмитрию Анатольевичу Медведеву. Название «Твиттер» происходит от английского слова «tweet» — щебетать или болтать. Вот чиновники и щебечут…

Президент Медведев не раз устраивал разнос чиновникам за неумение пользоваться Интернетом. Партия «Единая Россия» всерьез занялась разработкой такого «продвинутого» проекта, как «электронная демократия». В результате госслужащие самого различного уровня стали заводить собственные блоги, чтобы показать, какие они современные. Увлечение высокопоставленных российских чиновников социальными сетями и блогами стало напоминать эпидемию. Как писал журналист Berliner Zeitung Кристиан Эш, «Медведев заманивает высокопоставленных руководителей в Интернет или их туда загоняет. Всем известна его склонность к сотовым телефонам iPhone, а также к цифровой модернизации, и это отличает его от прохладно относящегося к Интернету Путина».[262]Многие из госслужащих, очевидно, стали воспринимать наличие блога как проявление лояльности к политическому курсу Дмитрия Медведева. Понимая это, руководитель политического департамента партии «Единая Россия» Алексей Чадаев даже высказал предложение, что, возможно, будет разумно вообще запретить чиновникам вести блоги. Из попыток высших должностных лиц показать, что они «такие же простые парни, как все», вряд ли получится что-то дельное. С одной стороны, по мнению Чадаева, авторитету чиновника никак не будет способствовать публикация в Интернете информации приватного характера — о его личной жизни, о бытовых условиях, о пристрастиях и привычках. С другой стороны, официозный характер будет выглядеть в блоге попросту смешным. Получается, что как бы ни вел себя чиновник в роли блогера, он оказывается в глупом положении и дискредитирует и себя, и государственную власть в целом. Здесь уместно вспомнить об инциденте, который произошел в Китае в 2010 году, когда в интернете был выложен текст дневника одного китайского чиновника — главы Бюро табачной монополии Хань Фэна. Эти записки, не предназначавшиеся для чужих глаз, позволяют судить о насыщенной сексуальной жизни 53-летнего чиновника, а также о неоднократном получении им крупных взяток. Можно сказать, Хань Фэн подготовил компромат сам на себя. Он не ожидал, что дневник будет украден и выложен в Интернете, а потому не считал нужным скрывать ни свои сексуальные похождения, ни служебные злоупотребления. Публикация этого интимного дневника очень дорого обошлась чиновнику — на него возбудили уголовное дело по обвинению в коррупции и он лишился своей должности.