Из дневника герцогини Роксборо

«Все женщины просто без ума от лорда Кирка. Никогда не видела, чтобы мужчина так менялся, читая стихотворение, и никогда не слышала, чтобы мужчина читал стихи с таким чувством. Пусть даже потом он и заставил меня залиться краской.

Что можно сказать о ласкающем каждое слово мужском голосе… В мире нет ничего прекраснее!»

Глаза Далии постепенно привыкли к тусклому янтарному свету, который давали тлеющие в камине угли. В одном конце комнаты она увидела кожаные кресла и разложенный диван, в другом стоял бильярдный стол.

Кирк пересек комнату, чтобы зажечь стоящую на столике лампу. Теплый свет окрасил тяжелый бархат и бахрому штор в оттенки расплавленного золота, сделав интерьер комнаты поистине роскошным. Затем Кирк подошел к камину, чтобы, разворошив, вернуть к жизни тлеющие угольки и подкинуть в огонь пару поленьев, лежащих на латунной решетке рядом с камином.

Далия смотрела на него из-под ресниц, любуясь красотой его сильных рук, подкладывающих дрова в огонь. Пока он наклонялся, чтобы подкинуть поленья в камин, она разглядывала его от макушки до пят, удивляясь широте его плеч, узости бедер и рельефности ягодиц.

Она и раньше считала его привлекательным, но еще никогда прежде он не казался ей настолько соблазнительным, как сейчас. Она словно открыла в нем новую сторону, грань, заставившую его красоту сиять еще ярче. А когда сегодня вечером он, глядя прямо ей в глаза, прочел восхитительное стихотворение, сказав все то, что она всегда хотела от него услышать, он превратился для нее в само воплощение романтики. Ее сердце растаяло от счастья.

С тех пор как Кирк попал под опеку герцогини, в нем что-то изменилось, что-то помимо одежды и манер. Изменилось… физически. В первую очередь он стал легче двигаться. Вот и сейчас, войдя в комнату, он без раздумий отставил трость. И хотя он все еще прихрамывал, но, казалось, теперь он нуждался в ней не так сильно.

Не осознавая, что Далия за ним наблюдает, он глядел на языки пламени, высветившие его прекрасный профиль, когда он наклонился поставить на место кочергу.

Ее всегда влекло к этому мужчине, словно они были частями одной книги. Однако одного этого ей всегда было недостаточно. Ей требовалось ощутить, будто они на одной странице, словно их связь больше простой общности интересов или элементарного соседства. Ей хотелось добиться единения с его душой. И сегодня вечером, когда он прочел ей стихотворение, она его ощутила.

– Вот. – Он отряхнул руки. – Сейчас станет теплее.

Далия накинула шаль на плечи.

– Спасибо. Здесь прохладно.

Хотя от холода по телу поползли мурашки, она чувствовала, что покраснела. Ее сердце колотилось в ожидании.

Они были одни, и воспоминание об их последнем поцелуе согревало ее. Теперь, взволнованная его словами, она хотела большего.

«Я хочу его».

От этой мысли Далия задрожала.

Кирк нахмурился.

– Тут на спинке дивана стеганое одеяло. Я…

– Нет. Мне хорошо.

– Отлично. – Он поднес лампу поближе к бильярдному столу.

Далия, издав легкий вздох, закусила губу и ждала, пока он – как ей показалось, слишком долго, – регулировал фитиль. Возможно, взять инициативу в свои руки придется ей.

Эта мысль беспокоила ее, но Далия вдруг обнаружила, что улыбается.

«Каким образом можно приступить к соблазнению? Хм… Думаю, прежде всего нам необходимо быть поближе друг к другу».

И, встав, она подошла к бильярдному столу, чтобы оказаться рядом с Кирком.

– Играете?

Кирк как раз закончил с лампой. Обернувшись к Далии, он увидел, как ее пальчики скользят по отполированному деревянному бортику стола. Во рту у него пересохло.

– Ах да. Играю.

Маккриди считал, что бильярд хорош для развития гибкости, поскольку для удара играющим требуется принимать самые разные положения.

– Ах! – Ее пальчики описали дугу вокруг одной из луз.

– Прекрасный стол. – Лорд Кирк откашлялся. – Роксбург, видимо, привезли его из Италии.

– Для герцога все – только самое лучшее. – И, запустив руку в лузу, она вытащила шар. – Слоновая кость. И они очень приятны на ощупь.

Кирк понял, что, затаив дыхание, смотрит, как она сжимает шар в ладони. Невозможно было не представлять себе ее теплые пальцы, держащие его. От этого его плоть мгновенно напряглась, и ему пришлось подавить стон.

Кирку потребовалось откашляться, прежде чем задать вопрос:

– Вы играете?

– О да. У отца есть бильярдный стол, хотя и поменьше этого. – Она бросила на лорда взгляд из-под ресниц. – Одна партия вас не затруднит?

– Возможно.

Ему хотелось зацеловать ее до потери дыхания, гладить полные груди и бедра и прижимать к себе ее мягкое тело.

«Прекрати! Так ты не вымолвишь ни слова, а до победы в этой битве еще далеко».

Он повернулся к столику, на котором поблескивал графин. Наполнив стакан, взглянул на Далию:

– Жаль, нет шерри для вас, только виски.

– Я люблю виски. – Кирк не мог скрыть удивления, однако Далия улыбнулась и добавила: – Мой отец каждый вечер после обеда выпивает стаканчик, а порой и я с ним. И мне он нравится больше шерри.

Она достала из луз еще шары и положила на стол.

– Тогда, безусловно, виски.

Он плеснул немного в стакан и подал ей.

Она взяла стакан, ее взгляд сверкнул, когда она сравнила, сколько он налил себе и сколько ей.

– Кирк, умоляю, я же шотландка.

Она была не просто шотландкой. Она была смелой и красивой женщиной с серо-голубыми глазами, отражавшими каждую ее мысль, и он так сильно ее хотел, что у него ломило все тело.

Далия медленно подняла взор, посмотрела ему прямо в глаза и, опрокинув стакан, выпила в один глоток всю жидкость. Улыбнувшись, она протянула ему пустой стакан.

– На сей раз, пожалуйста, толщиной хотя бы с палец.

Он улыбнулся, вернулся к столику, налил виски, сколько она просила, и подал ей.

Она обхватила стакан ладонями.

– Спасибо. – Смакуя, Далия сделала маленький глоток. – Он превосходен. – Она склонила голову набок и с задумчивой улыбкой посмотрела на Кирка. – Стихотворение сегодня вечером вы прочитали замечательно. У вас всегда был талант чтеца.

«Одна только эта улыбка стоила всех стараний».

Кирк поставил стакан на край стола и взял ее руку. У нее была миниатюрная кисть с тонкими и длинными пальцами, она идеально легла в его ладонь. Он перевернул ее и поцеловал.

Ее пальцы дрожали, когда она сложила ладонь после поцелуя, словно его сберегая.