— Это действительно необходимо? — спросил Эрик.

— Можете не волноваться, один на один они не останутся, хвала богам. Моя дочь сказала — вам есть что поведать мне.

Она явно не собиралась сообщать, кто еще находится с Рысем и бывшим дознавателем. Кахэ, возможно? Странно, что Риэнхарн Аэн тратит на человеческую женщину столько времени и сил. Зачем ему? Или… Он же прежде был влюблен в герцогскую дочь, вдруг он теперь… Кажется, к южанину Эрик все же ревновал.

Судьба всегда была неласкова к полукровке. Поэтому он даже не удивился, что после всех трудов он не сможет увидеть ларэ Риннэлис. Что ж, по крайней мере, ему помогут избавиться от ошейника, а это уже немало.

Нелюдь снял с пояса небольшой тубус и протянул ларе Тиане. Та сразу брать не стала, сперва проверила заклинанием на предмет магических ловушек.

— Здесь списки известных мне агентов, а также копии некоторых донесений. Надеюсь, ларэ посчитает это полезным. За время нашего пребывания в замке его величество Генрих потерял двух агентов, но это, как мне кажется, и так известно.

— Все? — уточнила женщина.

— Еще что-то замышляется лично против Третьего лорда. Что — я не знаю.

Женщина смотрела на него пристально, тяжело, странно как-то. Будто что-то подозревала. Эрик подавил желание попятиться или, хуже того, убежать сломя голову.

— Я… пойду, — выдавил он из себя, отступая к камину.

— Идите, — кивнула лара Тиана. Эрику даже почудилось, что у нее… Нет, просто почудилось.

Все законы природы говорили о том, что подниматься приходится дольше, чем спускаться, но из каминной трубы полукровка едва ли не вылетел.

Спать хотелось безумно. Но пришлось травить байки из собственной практики, когда Риэнхарн стал говорить с хрипом. Нежить звала свою жертву, и если мы с братом просто слышали ее слова, то оборотень с трудом удерживался от того, чтобы не пойти к ней. Я то и дело замечала, как он раздирает свои руки до мяса когтями, пытаясь перебить желание поддаться зову. Риэнхарн был прав. Ему действительно несладко, и одним богам известно, что бы случилось с Третьим лордом, останься он с ларэ Элорой один на один. Думаю, скорее всего, Линха каэ Орона больше никогда бы не нашли.

Оборотень хотел было накачаться вином, но Риэнхарн отговорил его: неизвестно, что случится, если сознание лорда будет замутнено алкоголем. И невероятный в своей гордыне перевертыш послушался кровного врага.

Сама я на мертвую старалась не смотреть. Я стыдилась собственного поведения, но страх перед ней был слишком силен. Казалось, будто все происходящее — дурной сон или какая-то глупая легенда. Трое заперты на всю ночь в комнате, а на пороге стоит умертвие и дожидается, когда же сможет получить желаемое. По закону жанра у кого-то из нас должны не выдержать нервы. Именно этого исхода пытался избежать Риэнхарн, когда начал рассказывать какие-то совершенно дурацкие истории из жизни Дома Эррис. Байки были весьма двусмысленными и во многом угрожали репутации как всего Дома, так и его почтенной основательницы Айис, но оборотень хотя бы оживился и стал вставлять едкие замечания, сумев оторвать взгляд от мертвой бывшей любовницы.

Потом Риэнхарн даже петь начал, пытаясь отогнать мертвую тварь от двери. Той заклятия южанина пришлись не по вкусу, однако убираться она не пожелала. Самого же кахэ ларэ Элора будто бы и не видела вовсе, хотя ощущала то, что с ней делала его магия.

Разумеется, вскоре связки брата не выдержали такого надругательства, и Риэнхарн начал сипеть и хрипеть. Пришлось и мне подключиться к процессу отвлечения лорда от его гостьи.

Риэн, воспользовавшись передышкой, занялся огнем в камине, который уже догорал, благо несколько поленьев еще оставалось. Не знаю, могло ли пламя остановить rihasse, но под потрескивание горящего дерева нервы мои немного успокоились.

Я рассказывала, какие глупости творили мои бывшие коллеги, каким образом я запугивала их, с какими проблемами ко мне нежданно-негаданно заявлялись эльфы… Сперва оборотень не реагировал вообще, и я даже начала бояться, что он сорвется с места и бросится навстречу ларэ Элоре, но потом лорд все же начал вставлять замечания самого язвительного толка и наконец-то взглянул на меня. У меня сразу от сердца отлегло. Да, я бы хотела смерти лорда каэ Орона, но не такой. Он, конечно, не образец духовного совершенства, но собственное представление о чести и справедливости у него есть, поэтому как-то неправильно будет, если он умрет просто из-за того, что одна идиотка слишком сильно любила его, чтобы отпустить даже после смерти. Мне хотелось узнать, чего ради она вернулась, но я заикаться о покойнице боялась в присутствии Третьего лорда. Когда ларэ Элора перешла на крик, внимание Линха каэ Орона вновь переключилось на нее. Он встал. Вот тут я испугалась по-настоящему.

Риэнхарн попытался было усадить кровника обратно к огню, но тот увернулся. Богами клянусь, в тот момент я даже не думала о том, что делала, хотела только остановить оборотня. Я запела. Да не просто запела, а применила магию, как не так давно сделал мой родич. Не знаю, может быть, просто подсознание сработало: если нежить использует своеобразный зов, то и мне нужно применить нечто сходное, чтобы перебить ее магию.

Песня была старая, я ее услышала от одного ушлого менестреля кахэ, явившегося на промысел в Эрол. Его тогда едва не засадили за решетку за такое выступление посреди человеческого государства. Пройдоха использовал магию направо и налево, выколачивая кровные из людей. Потом, уже в управе, утверждал, что ничем противозаконным не занимался, а свою невиновность обосновывал тем, что песни были на языке людей.

— В этом мире я гость непрошеный… — начала я, чувствуя дрожь в коленках.

Сама я не сплела ни одного вербального заклинания, воздействующего на волю, а чужое подчинялось с трудом, да и песня была мужская, но больше ничего подходящего на ум не приходило.

— Отовсюду здесь веет холодом…

Только бы не сфальшивить.

Перевертыш сперва застыл, а потом повернулся ко мне, будто и не слыша криков мертвой возлюбленной за своей спиной.

Я продолжала, старательно соединяя магию с мелодией, которая оплетала лорда, как плющ оплетает ствол дерева. Действовало. Голос зазвучал увереннее, глубже. Мне даже самой понравилось то, что я делала.

А потом я увидела круглые от изумления глаза брата.

Оборотень упал как подкошенный, едва только девушка закончила петь. Риэнхарн пристально всмотрелся в свою сестру. Мысли в его голове сменяли одна другую с невероятной скоростью. Она не человек. Точнее, не чистокровный человек. Она использует магию народа Слова. Она колдовала только что. Предки, что ж она натворила…

— Риннэлис, что же ты наделала? — тихо и проникновенно спросил у притихшей, явно растерявшейся от собственного поступка девушки.

Огонь в камине погас. Лицо сестры было подсвечено только мертвенно-серебряным светом луны. После применения заклинания она и так была бледной, а теперь вовсе походила на ту, что застыла в дверях.