Блу стояла в центре силового поля, и оно колебалось и рябило вокруг нее зловещим мыльным пузырем. Глаза Кэтрин глядели только на Блу – та подняла руки, будто в экстатическом общении с порожденной ею тьмой.

Колесс знала, что надо бежать, но не могла шевельнуться. В оцепенелой зачарованности она смотрела, как растет голова Сони Блу, становится размером с рекламный воздушный шар. Очки, закрывавшие измененные глаза, растворились, открывая бездонные ямы и лилово-черные туманности, клубящиеся в их глубине. От пальцев вампирши отлетали, танцуя, сине-зеленые искры, вырисовывая странные узоры в пахнущем озоном воздухе.

Кэтрин Колесс пережила такой отклик на зло, исходящее от вампирши, что это было даже сильнее сексуального позыва. На краткий миг двери восприятия Кэтрин Колесс распахнулись. Живущий в ней Притворщик вышел из укрытия. Часть ее сознания, считающая себя Кэтрин Колесс, съежилась при виде своего демонического дополнения. У Притворщицы была гладкая кожа цвета корицы, две пары грудей, одна над другой, с крошечными мышиными глазками вместо сосков. Несмотря на свою монструозную непохожесть, Притворщица была невероятно знакомой, и Кэтрин тянуло назвать эту тварь по имени, но ее гортань не могла произносить слов.

Кэтрин вывернулась из видения раньше, чем могла бы рассмотреть тварей, извивающихся в складках губ суккуба. Блу по-прежнему стояла в середине своего пузыря, в глазах клубилась темнота, губы благосклонно улыбались.

(К чертовой матери. Сейчас я ей башку разнесу на фиг.)

Кэтрин выдвинула верхний ящик стола, стараясь не зацепить мертвое тело Клода. «Люгер» лежал на месте, заряженный и готовый к действию. Когда-то пистолет принадлежал Зебулону. Когда работаешь на ярмарках, он иногда бывает необходим. Впоследствии он использовался как доказательство военного прошлого («Снял его с мертвого фрица») и как символ поддержки Американских Ценностей при контактах с Национальной Стрелковой Ассоциацией. Очень хорошо, что она не послушалась Эзру и не выбросила оружие.

Щелкнув предохранителем, она прицелилась Соне в голову. Чем убивают вампиров, она точно не знала, но никто и ничто не выдержит, если его мозги расплескать по комнате.

Пистолет в руке дернулся, и Кэтрин увидела выползающую из дула пулю. Все шло медленно, как под водой.

Вот нос пули уткнулся в шкуру пузыря, окружившего ее врага. На шкуре появилась ямочка, она стала медленно прогибаться внутрь. У Кэтрин возникло видение: она сама зажигает спичку, сунув перед этим голову в духовку газовой плиты.

* * *

Услышав очереди на лужайке перед домом, Векслер понял, что пора рвать когти. Чтобы выяснить, в чью пользу счет, ему не надо было глядеть в окно.

Все тело ныло, а голова будто была набита опилками, сметенными с грязного пола бара. Одеваясь и проходя мимо зеркала, Векслер старался не глядеть, чтобы не видеть, что она с ним сделала.

Гримаса через час прошла, но лицевой тик, искажающий его черты в маску смерти, случался каждые десять минут. Он заметил свежие царапины от ее ногтей, исчертившие ему спину, плечи и живот. Член покраснел и распух, но половое возбуждение здесь было ни при чем. Последний раз такое суровое обращение с ним случилось в шестом классе, когда Векслер сдрочил двенадцать раз подряд.

Сколько времени он провел под ее контролем? Часы? Дни? Уже одного того, что она экспериментировала с ним как с марионеткой, достаточно, чтобы послать все к чертовой матери. И «Елисейские поля» туда же. Ради Бога, пусть его презирают коллеги, лишь бы избавиться от этой крашеной твари.

Начали возвращаться подавленные воспоминания, слава Богу, нечеткие и без звука. Он смотрел, как он обслуживает Колесс, смотрел, как смотрит зритель порнографический спектакль, только без полового возбуждения. Орган стоял – такой же твердый как был, – но никакого удовольствия при этом не было.

От охватившего стыда Векслера чуть не вырвало. Его превратили в живой вибратор.

Он с трудом натянул штаны, с облегчением вздохнул, найдя в кармане ключи. «БМВ» припаркован за поворотом перед домом. Если повезет, можно удрать, пока эти два создания ужаса будут Драться внизу – как в фильмах про чудовищ, которое он в детстве смотрел.

Он заберет из банка все деньги и возьмет билеты на первый же самолет, летящий куда угодно: Рагнун, Мехико, Дюссельдорф – да любая малярийная дыра будет лучше, чем еще одна ночь в объятиях Кэтрин Колесс.

Он осторожно стал спускаться по толстому ковру лестницы, в одной руке держа туфли от Гуччи, в другой – ключи от машины. Все было тихо-тихо. Нет, стой! Показалось, что из кабинета слышны неразборчивые женские голоса, но он не узнал, кто говорит.

Вдруг у него поджало мошонку, яички попытались вползти в живот, лицо перекосило в жутком подобии усмешки. Эффект был потрясающий – один из ведущих популярных психологов страны превратился в типичного старого похабника – подмигивающего, подталкивающего локтем. Да, надо будет залечь на дно, пока не пройдет лицевой тик. С такой рожей ему ни одной книжки не продать.

Трава была мокра от росы и много еще от чего, но сейчас было не до брезгливости. Векслер бросился к машине. Что ж, все же удача ему не изменила. Он готов был засмеяться, но боялся повторения спазма.

Есть. Есть. Пробился. Пробился.

Ударная волна свалила его наземь.

Он лежал в середине бешеного пожара, и этот огонь не опалял ни мяса, ни костей, но выжигал разум. Что-то сунулось в голову как пальцы, вертящие вязальные спицы, обнажая мягкое и извивающееся на дне его души. У этого «чего-то» были глаза цвета киновари и очерченный кровью разинутый рот.

Резкая боль в груди повторила такой же спазм в голове. Векслер свалился возле своей машины с разорванным желудочком сердца.

Он был первой, но не единственной жертвой непонятной эпидемии остановки сердца, разразившейся в то утро.

Прозекторы и врачи «скорой помощи» говорят, что время между двумя часами ночи и пятью утра – как раз то, которое большинство людей выбирает для прихода в этот мир или ухода из него.

После тяжелого дня, наполненного перебиранием бумаг в офисе и скольжением вдоль колючих проволок правил внутреннего распорядка, жертвы ложатся спать, и в самом глубоком забытье, куда и сны не приходят, сердце отказывает. Некоторые успевают проснуться и понять, что случилось, другие – нет. Вполне естественное явление.

Когда же власти собрались на совещание с записями и картами, чтобы попытаться найти систему в эпидемии сумасшествия и смерти, отметившей эту ночь, получились концентрические круги вроде тех, которые описывают взрыв атомной бомбы.

* * *

Радиус две мили. Собаки выли как погибшие души в пекле, а соседские кошки вопили как обиженные младенцы. Дети просыпались в слезах, крича, что над их кроватками витала «женщина с красными глазами».

Радиус одна миля. У четырех эпилептиков случились припадки, причем одному из них ранее диагноз эпилепсии не ставился. Миссис Даррен Мак-Клинток, вдова, страдающая хронической бессонницей, утверждала, что видела у себя на заднем дворе очертания женщины, облитой кровью.