«правых», и от «левых» – конечно, избегая крайностей и радикализма.

Поддержка – и мощная – пришла из станицы Вешенской.

«Мне кажется, что не надо ударять по Кочетову. Он попытался сделать важное и нужное дело, приемом памфлета разоблачая проникновение в наше общество идеологических диверсантов. Не всегда написанное им в романе – на должном уровне, но нападать сегодня на Кочетова вряд ли полезно для нашего дела. Я пишу об этом потому, что уже находятся охотники обвинить Кочетова во всех грехах, а – по моему мнению – это будет несправедливо», – писал Шолохов Брежневу.

Роман – во вкусе того времени – предпочли спрятать под сукно. Отдельным изданием он вышел только в Белоруссии, по личному распоряжению Героя Советского Союза Петра Машерова, а потом его даже не включали в собрания сочинений Кочетова. Ставленники Брежнева предпочитали не раскачивать лодку. Кочетову даже пришлось распрощаться с высоким статусом в ЦК, но главным редактором «Октября» он остался.

Чем же так силен этот роман, почему его боялись? В то время в обширной и цветущей советской литературе Кочетов оказался чуть ли не единственным коммунистом, который видел, что развитой социализм нуждается в защите. Что все не так благостно, как кажется на первый взгляд. Что существует целый круг опасностей – с Запада и изнутри – от нашенских западников и славянофилов, которым давно надоел социализм. Прежде всего потому, что советские порядки мешают резкому обогащению, мешают образу жизни на европейский или на старорежимный царский манер. Во многом суровые прогнозы Кочетова оказались верны. Но тогда ему поверили очень немногие… По сути дела, в истории советской литературы он остался последним убежденным и бескомпромиссным коммунистом – по крайней мере, из крупных писателей. Правда, в большой политике бескомпромиссность, как правило, мешает. И даже Суслова – человека широких убеждений, с далеко не сонливым умом – крамольный роман Кочетова не удовлетворил. Он посчитал его чересчур злым.

Об этой книге

В этой замечательной книге собрана публицистика Всеволода Кочетова – за много лет. Его обнаженные мысли, прямая речь. Вы увидите и путевые впечатления советского писателя, и его впечатления от великих строек, которые Кочетов посещал регулярно. Получите достаточно полное представление о системе ценностей мыслителя, который, вслед за Лениным, превыше всего на свете ставил освобожденный труд, который, как известно, должен был стать «владыкой мира». Словом, увидите правду о великой стране, которую предали и распродали в 1989–1992 годах. И Кочетов предвидел, что советская власть находится под ударом. Этому посвящены самые яростные страницы его публицистики.

Кочетов всерьез верил в коммунизм, в необходимость всенародного строительства справедливого общества. Верил искренне, а не карьеры ради. Быть может, он был последним крупным советским писателем, не разменявшим этой идеи. И не сомневался, что писатели должны работать для общей пользы, для просвещения и строительства коммунизма – а не только для личного эстетического удовольствия. Определению этих ценностей посвящены, быть может, лучшие страницы кочетовской публицистики. Он видел, как нарастает давление на социализм и со стороны либералов-западников, и со стороны консерваторов, влюбленных в прошлое России и не чурающихся черносотенных зигзагов. Кочетов оценивал эти тенденции так: интеллигенция готова предать интересы народа. Видел опасность и говорил об этом напрямую. Читайте!

Уход и возвращение

В 61 год писатель покончил с собой. Слухов хватало с избытком: сломался, понял, что его дело проиграно. Все это, несомненно, фантазии. Его депрессия прежде всего была связана со здоровьем. Неизлечимая болезнь могла превратить его в бессильного инвалида. Борец не мог смириться с такой участью.

«Не будем преумножать количество самоубийц в русской литературе», – сказал, по легендам, мудрейший из мудрых – товарищ Суслов. В печати, конечно, сообщили о смерти «после тяжелой болезни». Во многом именно так оно и было.

Его книги в наше время переиздаются и притягивают интерес, хотя, к сожалению, переиздают их нечасто. Он стал исторической личностью – и не в ноздревском духе. Ведь Союз распался, с этим не поспоришь, – и уничтожению страны и партии предшествовала кампания, многие штрихи которой предсказал Кочетов. Предсказаний со стопроцентной гарантией не бывает, но, повторим еще раз, многие из его прогнозов сбылись.

В известной степени в 1991 году мы увидели, как можно победить советскую идею, атакуя ее и справа, и слева. С одной стороны – искушение Западом с его комфортом и неоновыми огнями. С другой – разного рода национализмы. Начиная с русского, «лапотного», продолжая украинским, «бандеровским» и так далее – без исключений. И, кстати, писатели в этом процессе распада сыграли не последние роли. Так и случилась капитуляция – почти молниеносная. Хотя очень скоро оказалось, что до конца расстаться с советским прошлым не удается, что оно во многом органично для нас. И достойное будущее для человечества может обеспечить только социализм, который, в свою очередь, немыслим без веры в коммунизм. И об этом тоже предупреждал Кочетов. Так как же его после этого забыть?

И без этой книги у вас никогда не сложится объективное впечатление о таком феномене нашего прошлого и настоящего, как советская власть и социализм.