— Нет. В его смерти виноват я. Это я принял решение. Это мой выбор — и его кровь на моих руках, а не на твоих.

Вэл молчала, рассматривая серьезное, бледное и сдержанное лицо. Черные волосы падали на лоб, чуть закрывали кончики ушей. Высокий ворот кожаной куртки скрывал шею до самого подбородка.

Уверенный наклон головы и положение рук, расслабленный разворот плеч, прямая осанка.

Идеальный, словно выточенный из мрамора образ.

И все же Вэл видела его усталость. Скрываемую за броней самоуверенности и силы, она сквозила в морщинках у верхнего века, в линии напряженного рта, в черных радужках тусклых, но знакомых до щемящей боли глаз.

«Что происходит? Что с тобой, долбаный ты пес? Почему я вижу твою слабость?»

— Как я должен был наказать свою Вторую, сбежавшую с любовником? — продолжил Раза размеренным незаинтересованным тоном.

— Я не сбегала с любовником, — терпеливо сказала Вэл, выдыхая полной грудью, — я просто хотела, чтобы он жил. Не будь ты таким жестоким…

Она замолчала, теряясь в мыслях. Горечь затопила ее. Бессмысленный, тяжелый для них обоих разговор.

Вина, боль, разрушенные надежды — круг вновь замкнулся.

— О, обвиняешь меня? — Едкий смешок превратился в язвительный тон. — Привычно и знакомо. Что еще? Я жестокий. Давай продолжай.

— Нет. — Вэл стиснула губы, качнув головой.

«Остановись, Ра. Умоляю. Будь умнее меня».

Но он не желал останавливаться.

— Зверь. Монстр. Чудовище. Это уже было, Вэл. Не ново для меня.

Вэл подняла глаза и едва не зарычала, как животное, понимая, что Раза добился своего. Вывел ее на эмоции.

— Ты подавлял меня. Всегда. С тобой невозможно, — жестко проговорила Вэл, смотря в зрачки, полные беспросветной черноты.

— А ты всегда меня боялась. Это я тоже знаю.

Она промолчала, внутренне содрогнувшись от уверенного ледяного тона.

Раза вдруг хмыкнул, отвел глаза в сторону, уставившись на маленькую ягодку в руках будто бы с интересом.

— Знаешь, о чем я сейчас думаю? За то, чтобы сидеть в этом кабинете, чтобы обращаться ко мне на «ты». — Раза ловким движением закинул виноградинку в рот, прожевал, а затем неторопливо, с некой ленцой в каждом движении поднялся с кресла. — Чтобы иметь возможность обедать со мной, полгорода готово лечь на спину и раздвинуть ноги. Но ты, как всегда, недовольна.

Вэл мгновенно задохнулась от накатившего страха. Холод пробежал по рукам, выгнул столб позвоночника, заставил судорожно сглотнуть пересохшим горлом.

Раза обогнул край стола, сделал шаг, останавливаясь рядом.

Вэл чуть повернула голову, рассматривая оказавшуюся на уровне ее глаз блеклую металлическую пряжку кожаного ремня, продетого в тонкие шлевки обтягивающих узких штанов.

Она стиснула челюсти, вдыхая носом, а потом подняла голову, заглядывая в хладнокровное лицо с гуляющей по губам нехорошей улыбкой.

— Я не собираюсь спать с тобой. — И без того неуверенный голос дрогнул, выдавая волнение.

Ну, вот оно — то, о чем предупреждал ее Шейн. Черный баргест не оставит ее, и глупо было думать иначе. Никакой свободы, никогда, пока она не наскучит Раза. Пока жив Раза.

Мысль вгрызлась в душу, и алая кровь закапала, влажным теплом собираясь внутри.

Потому что так устроен этот сильный, пугающий зверь — наполовину человек и наполовину животное. Двуединство разрывающих его изнутри противоположностей в одном существе.

Вэл почти понимала его.

— Правда? Ты хоть осознаешь, что у тебя совсем нет выбора? — Черная бровь удивленно приподнялась. — Если мне будет угодно — ты будешь делать то, что я скажу.

— Не буду, не надейся. Лучше сразу убей меня, — тихо прошипела она сквозь стиснутые зубы.

В мире воцарилась гнетущая, ощутимая кожей липкая тишина. Сердце часто загромыхало в груди, страх расползался по спине, скручивал внутренности, заставлял до боли кусать губы.

Черный огонь полыхнул в глазах Раза, и Вэл машинально, предугадывая его движение, шарахнулась в сторону, врезаясь лопатками в спинку стула. Его длинные пальцы стиснули плотную ткань туники у самого горла, вздергивая Вэл. Стул громыхнул, падая назад.

Она, с трудом держась на ногах, застонала, хватаясь ладонями за напряженное запястье Раза.

— Как ты задолбал, Ра! — скалясь, заглядывая в узкие черные глаза, выдавила из себя она.

Он не ответил, со всего маха, не жалея силы, швыряя ее животом на стол.

Щека проехалась по гладкой поверхности, рука, в последний момент выставленная вперед, толкнула несъеденное блюдо, задребезжавшее, откатившееся прочь, но невероятным образом не слетевшее со стола.

Бедра до боли впились в жесткий край столешницы, придавленные весом прижавшегося мужчины.

Вэл прикрыла веки, сжимая кулаки, бессильная, слабая, поверженная. В который раз.

Ладонь Раза погладила ее зад откровенно, унижающе, скользнула выше, задирая тунику. Холодные пальцы почти нежно тронули напряженную спину, заставляя мелко дрожать, чуть выгибаясь в пояснице.

— Опять кусаешься? — Горячий шепот у самого уха проникал прямо в душу, забирая дыхание, почти лишая жизни. — Мне всегда это в тебе нравилось — полное отсутствие чувства самосохранения. Давай так, Вэл. Сейчас мы решим все наши вопросы. Окончательно, ставя на этом точку. Я буду говорить, а ты будешь молчать и слушать. Хорошо?

Ладонь Раза поднялась выше, погладила плечи, сжала шею привычным, утверждающим жестом, зарылась в каштановые волосы, пропуская сквозь пальцы мягкие пряди.

— Зря ты их обрезала, но Зен был прав — длина достаточная.

Стон боли сорвался с обкусанных губ, когда Раза, стиснув пальцы, вздернул голову Вэл вверх, вынуждая приподняться на руках и оторвать живот от прохладной столешницы.

— Молодец. Правильно, молчи, — выдохнул Раза, сильнее вжимая свои бедра в ее ягодицы, коленом разводя ноги.

Вэл закусила нижнюю губу, даже сквозь плотную ткань штанов чувствуя его возбуждение.

Он хочет ее, как и всегда. Хочет подавить, взять силой, склонить к своим ногам, поставить на колени.

По-другому между ними получалось редко, неумело, точно они примеряли на себя чужие роли. Но раньше всем заправляла поганая, невыносимая, испепеляющая мучительница-любовь, а теперь и ее не осталось.

Вэл дернулась и тут же тихо коротко вскрикнула, когда Раза рывком потянул ее на себя. Она вскинулась, пытаясь ухватить чужие пальцы, убрать удерживающую волосы руку со своей головы.

— Мне больно! Пусти! — на выдохе с трудом выдавила она.

Раза не удостоил ее ответом.

Свободная рука мужчины легла на плечо, опустилась ниже по локтю, касаясь мягко, словно лаская.