Что такое? Не нравится?.. А ты рискни здоровьем, подойди и потребуй объяснений, чмо тыловое!.. А если нет, то глазенки бесстыжие – в пол, и сидеть тихо, пока мы тут мимо гуляем!..

Потихоньку добираемся до столика, по пути выясняя, что ребята – с Северо-Западного, приехали за пополнением, которое только обещают, но не дают и на все заявления, что фронту оно срочно и жизненно необходимо, открыто смеются в лицо.

Официант, оперативно предугадывая наши дальнейшие действия, ставит на стол чистый прибор и исчезает. Вскоре появляется третий и представляется штабс-капитаном Коноваловым. Называю себя, он морщит лоб, пытаясь что-то вспомнить, потом его осеняет:

– Помилуйте, не тот ли Гуров-Томский, который отличился в Нарочанской операции?

Подтверждаю, что именно тот, газеты тогда аж захлебывались заказным восторгом, дескать рота штабс-капитана Гурова, совершив смелый и отчаянный маневр, вышла во фланг укрепившемуся противнику и молниеносным ударом захватила окопы, ну и всё остальное – бла-бла-бла в том же духе.

У прапорщика Алеши возникает гениальная идея, что за это немедленно надо выпить, а потом дорогой гость расскажет подробности. Все остальные идею дружно поддерживают, ну и я кочевряжиться не буду. Накатываем по рюмашке и вкратце рассказываю, как тихонько прокрались по болоту, сняли часовых и поубивали всех германцев. После водки проскакивает на уровне чистой правды. Извиняюсь, что покидаю душевную компанию, мотивируя тем, что ожидаю гостей, беру вновь налитую рюмку и предлагаю тост «За Победу!». Господа офицеры подрываются со своих мест, звучит громкое «Ура!», и я возвращаюсь в кабинетик…

* * *

Та-ак, вечер перестает быть томным!.. Оказывается, меня действительно ждут гости. За столиком сидят два прилично одетых господина. Одного, слегка полноватого, с залихватски закрученными черными усами и небольшими залысинами, я никогда в жизни не видел, а вот другой – знакомое лицо, виски с проседью… Петр Всеславович Воронцов!..

– Здравствуйте, Денис Анатольевич! Очень рад вас видеть! – Ротмистр поворачивается к своему спутнику. – Вот, Алексей Алексеевич, это и есть наш герой. Знакомьтесь, господа!

Знакомимся, незнакомец негромко представляется штаб-ротмистром Алексеем Алексеевичем Бессоновым, служащим в Петроградском жандармском отделении. Представляюсь ему, жму протянутую руку и подзываю слегка испуганного официанта, вьющегося на безопасном расстоянии в ожидании моей бурной реакции и дальнейших указаний:

– Любезный, прежний заказ – в трех экземплярах, и побыстрее!

Блюдоносец мгновенно испаряется, а у нас начинается серьезный разговор, замаскированный совместным распитием водочки под хорошую закусь…

– Петр Всеславович, я тоже рад вас видеть. Какими судьбами в Петрограде? Что-то случилось?

– Ничего особенного, Денис Анатольевич. Но об этом после. У нас для вас… Ну, как вы любите говорить, информация к размышлению. Да, забыл сказать, что Алексей Алексеевич является заместителем командира Петроградского отделения Дружины и при нем можно говорить откровенно. Вот он сейчас и расскажет последние новости.

– …Десять дней назад нам сверху поступило указание, замечу, устное и неофициальное, собрать всю имеющуюся информацию о штабс-капитане Гурове-Томском… – помолчав секунду и собравшись с мыслями, начинает Бессонов. – Причем самую что ни на есть подробную, вплоть до мелочей. По нашим данным такие же запросы отправлены в Томск и Минск.

– И как вы полагаете, Алексей Алексеевич, кому моя персона вдруг стала такой интересной?

– Не знаю, не знаю… Такого рода приказание мог отдать либо командующий корпусом генерал Татищев, либо сам министр внутренних дел Штюрмер.

– Им самим, полагаю, я без надобности. Значит, об этом попросили… Кто-то из великих князей или придворного окружения императора?

– Нет, Денис Анатольевич, я так не думаю, – в разговор, неспешно рассуждая, вступает Воронцов. – В этом случае проще было бы получить информацию от генерала Келлера или его штабных. Ваш батальон же прикомандирован к его Сводной группе.

– Нам кажется, что это – инициатива кого-то из Думы, – продолжает Бессонов. – И, скорее всего, – представителей либеральной оппозиции. Вы знаете о существовании Военной ложи?

– Если только в общих чертах. Знаю, что там много генералов и генштабистов. И что это имеет прямое отношение к масонам.

– Ну, если в двух словах, началось все с приглашения думцами офицеров в качестве консультантов. Организовал это Александр Иванович Гучков, бывший до войны председателем Думской комиссии по обороне, а ныне – особоуполномоченный Красного Креста и председатель Военно-промышленного комитета. Со временем получилась нелегальная организация, в которую вошли как думские деятели, так и ряд высокопоставленных представителей армии и флота. Навскидку могу перечислить вам военного министра Поливанова, начштаба Главковерха Алексеева, комфронта Рузского, начальника ГАУ Маниковского, генералов Гурко, Крылова, Теплова, адмирала Вердеревского, некоторых офицеров Генерального штаба…

Ну, по трем фамилиям совпадение более чем красноречивое. В 1917-м Алексеев рассылает телеграммы командующим фронтам о желательности отречения, Рузский, к которому приехал Николай, вроде чуть ли не силой заставляет подписать манифест, который тут же попадает в руки Гучкову. Там, правда, еще и какой-то Шульгин засветился…

– …Так вот, мы думаем, что эта компания подыскивает подходящие кандидатуры командиров полков и батальонов с целью переманить их на свою сторону. С тем, чтобы позже использовать при перевороте, – рассуждает Бессонов, внимательно глядя на меня.

– И как вы считаете, штабс-капитан Гуров – подходящая кандидатура?

Как-то даже обидно, что кто-то считает возможным меня купить.

– К сожалению, для нас – нет, – к разговору опять подключается Воронцов, увлеченно до этого наслаждавшийся поданным расстегаем. – Но информацию о данном офицере иметь надо.

– Да. Все опрошенные, Денис Анатольевич, говорят о вас, как об убежденном монархисте, не стесняющемся открыто высказывать свои взгляды, несмотря на падение авторитета императора в глазах общества.

– И что же еще обо мне говорят?

– Пока – немногое, – Бессонов начинает перечислять серьезным тоном: – В настоящий момент по данным нашего отделения господин штабс-капитан представляет в Ораниенбаумской офицерской стрелковой школе проекты своего бронеавтомобиля и карабина. Попутно сдает экстерном экзамены в Павловском училище. Следовательно, решил делать военную карьеру…

– Долгов нет, к карточным и иным азартным играм относится равнодушно, алкоголь употребляет весьма умеренно, – подхватывает Петр Всеславович, кидая мимолетный взгляд на опустевший графинчик. – В порочащих его связях с женщинами не замечен… Что еще?.. Ваши подвиги и награды, я думаю, будут описаны генералом Эвертом, кстати, имеющим тесные связи с вышеперечисленными генералами. И, скорее всего, будет сделан вывод о том, что вы – человек смелый и рисковый, но не теряющий головы. Поэтому, наверное, и являетесь протеже генерала Келлера, приметившего достойного офицера. И именно поэтому тот, бросив все, примчался в Могилев, когда штабс-капитан был при смерти. Почему это было сделано в компании с академиком Павловым, пока неясно, но мы тщательно будем стараться это выяснить. Наверное, всё будет представлено, как желание последнего показать себя перед монархом с лучшей стороны.