Моя очередь! Подрываюсь с земли, на ходу делая еще пару выстрелов, проношусь мимо напарника, азартно лупящего по целям… Два шага… Три… Четыре!.. На колено, ловлю в прицел уже порядком разлохмаченные мешки, отсекаю очереди по два патрона… Мимо проносится мой второй номер, падает на землю, начинает стрелять!.. Снова вперед, опять на колено, выстрелы вплетаются в общий грохот!.. До «врага» десять метров, снова сигналю «Атаку», обе пятерки почти одновременно взлетают на бруствер, и, уже не экономя оставшиеся патроны, поливают бездыханных хозяев ровика!.. Металлический лязг затвора, ствол – в небо, командую: «Оружие к осмотру!» Штурмовики отсоединяют магазины, оттягивают затворы, показывая отсутствие боеприпасов. Отправляю бойцов вместе с броневиком на исходный рубеж и иду докладывать.

– Ваше превосходительство! Условный противник уничтожен!

– Да-с, это видно и отсюда. – Генерал Филатов поворачивается к стоящему рядом Вальбергу. – Ну что, Иван Иванович, пойдемте считать дырки?

Начальство, не торопясь, подходит к окопу, и начинается соревнование в арифметике. Кто-то из свиты в порыве служебного рвения даже спрыгивает вниз, желая выдать самый точный результат.

– Да что тут считать? – первым не выдерживает Вальберг. – Не мешки, а ветошь. Рвань сплошная… Господин штабс-капитан, поздравляю вас с успешной сдачей экзамена!..

После того, как был отпущен обоими генералами, отправил бойцов и броневик по местам дислокации, предупредил Илью, что он остается за старшего и что меня до завтрашнего утра искать только через дежурного по училищу и только в случае всемирного потопа. Без двух минут прапор, многозначительно улыбнувшись, заверил, что все будет в порядке и командир может позволить себе немного расслабиться, в чем весь личный состав от всей души желает ему ни пуха, ни пера. Так же от всей души послав всех к черту, быстренько собрался и к вечеру был уже в своей альма-матер. Поручик, дежуривший сегодня, поздравил с благополучным завершением экзаменационной гонки, сообщил по секрету, что информация об утреннем турне в Ораниенбаум уже известна всем, и, понятливо улыбаясь моему вопросу, посоветовал не соваться в «Яр» на Большом проспекте, а отправиться в «Аквариум» на Каменноостровском, который не так уж далеко и где можно неплохо отдохнуть.

Последовав хорошему совету, уже через полчаса был на месте и ошвартовался, как говорят моряки, за столиком в отдельном кабинете. Перегородки лишь немного приглушают обычный ресторанный гомон разгоряченных «хозяев жизни», но закрывать двери и полностью отгораживаться от мира я не стал. Тихонько сижу и, уподобившись зрителю в отдельной ложе, философски наблюдаю за тем, как разворачиваются действия в происходящей вокруг то ли трагикомедии, то ли пьесе из репертуара театра абсурда. Сам пока не разобрался, какое определение подходит больше.

Учитывая название ресторана и пользуясь подсказками официанта, упор в заказе я сделал на рыбные блюда. И буквально через несколько минут передо мной стоит графинчик с водочкой и две вытянутые тарелки, одна с тоненько нарезанным осетровым балычком, другая – с ломтиками селедочки пряного посола, в обрамлении тоненьких колечек лука и полупрозрачных лимонных ломтиков. Это – для начала, чтобы не скучать, пока на кухне приготовят расстегаи с ухой-пюре и блинчики с икрой. Когда услышал, как выглядит настоящий расстегай, понял, что ничего другого уже не хочу. Пирог с открытым верхом длиной в ладонь, с начинкой из рыбного фарша с визигой, куда после выпечки вливают растопленное масло с мелко нашинкованной зеленью, сверху кладется ломтик осетрины, а на него – кусочек налимьей печенки. И запивать это все положено ушицей…

Первая рюмка водки огненным шариком скатывается вниз по пищеводу, теперь немного подождать и отправить по тому же маршруту кусочек благоухающей полупрозрачно-розовой осетринки… Теперь повторяем манипуляции и наслаждаемся тем, как мягкое тепло и легкость постепенно наполняют все тело…

Окружающая действительность ассоциативно заставляет всплыть в памяти культовую «Кафе Лиру» Андрея Макаревича…

«…Вот у стойки ребята, их лица помяты, в глазах глубина…» Ага, вот! Прямо напротив меня два гражданских шпака поят какого-то малиново-красного от водки и удовольствия интенданта, не забывая при этом причаститься и самим. Процесс идет уже давно и с приличной скоростью…

«…Вот за столиком дама, на даме – панама, под ней – томный взгляд…» Чуть левее и дальше обосновалась парочка. Какой-то обрюзгший, рыхловатый господин лет сорока с нехорошим взглядом и молодая, симпатичная, хорошо одетая дамочка с хитрой прической на голове. Стреляющая по сторонам пронзительно-томными быстрыми взглядами в надежде, что клиент клюнет. Скорее всего, вариант «дядюшка с племянницей». Найдется подходящая кандидатура, у родственничка возникнет неотложное дело, и он якобы исчезнет, а время до утра оставшиеся проведут по обоюдному согласию и к обоюдному удовольствию…

А вот этого в песне «Машины времени» уже нет. За сдвинутыми столиками сидит человек семь солидных таких господ и о чем-то оживленно дискутируют. Потом один из них встает и чуть громче, чем надо, а может и специально, чтобы услышали все, начинает толкать речь о том, что, мол, Отечество в опасности, что страна на грани и что только их самая лучшая в мире партия прогрессистов знает верный способ выйти из тупика и привести эту самую страну к процветанию, не уточняя, впрочем, к чьему…

Легкий шум в дальнем углу привлекает не только мое внимание, но, разглядев подробности, все равнодушно возвращаются к своим занятиям. Там, за столиком, гуляют фронтовики. Штабс-капитан с Георгием на кителе и два прапора. Один, постарше, – тоже кавалер, а второй, видать, только недавно выпустился. Но, судя по всему, в окопах посидел и пороха понюхал. Все трое о чем-то оживленно спорят, немного превышая нормальный уровень шума. Им можно. Мужики, наверное, на пару деньков в цивилизацию вырвались, решили оторваться, чтобы потом, в сыром и тёмном блиндаже вспоминать эту попойку, как великое счастье… Подзываю пробегающего мимо официанта, и через минуту он по моей просьбе подходит к их столику с большим графином беленькой и говорит что-то господам офицерам. Те крутят головами по сторонам, находят меня взглядами… Давайте, ребята, за вас, за всех нас, не кланяющихся пулям, сидящих в окопах, ведущих свои роты в атаку, в общем, воюющих! За наше фронтовое братство!..

Поднимаю рюмку и салютую коллегам. Те отвечают тем же, затем штабс направляется к выходу, скорее всего, по очень срочным делам, а оба прапора шагают в моем направлении. Точнее, в атаку рвется один, а второй, помладше, пытается его остановить, но безуспешно…

– Прапорщик Савинов!.. С кем имею честь? – гость представляется, пьяно растягивая гласные. Бедняга, он же скоро совсем в осадок выпадет. Прапор тем временем, не обращая внимания на погоны, пытается навести резкость, чтобы разглядеть «иконостас» на моем кителе.

– Прапорщик Зимин! Простите, господин штабс-капитан!.. Алексей, пойдем!.. – Второй прапор пытается утащить своего друга от греха подальше.

– Штабс-капитан Гуров. Пойдемте, господа, я провожу вас до столика… – затем добавляю громче, чтобы было хорошо слышно всем: – Приятно встретить в этом заведении хоть нескольких нормальных людей!