– Пойдем.

Тесса закатывает глаза. Я забыл, какой смелой она становится, когда в крови у нее спиртное.

– Не пойду! – с вызовом отвечает она, и он садится за стол. – У тебя нет компании, чтобы развлечься? – насмехается Тесса.

– Нет. Давай пойдем домой. – Я едва сохраняю самообладание.

В любой другой вечер я бы уже припечатал Роберта лицом к столу.

– Это не мой дом. Наш дом – в нескольких часах отсюда.

Она допивает стакан, который стащила у меня, потом смотрит странным взглядом, в котором сочетаются отвращение, опьянение, легкомыслие и безразличие.

– В любом случае, благодаря тебе, с понедельника это уже не мой дом.

Тесса

Ноздри Хардина раздуваются, он отчаянно пытается контролировать себя. Я смотрю на Роберта, который кажется немного смущенным, хотя нисколько не испугался.

– Если ты пытаешься нарочно меня разозлить, то это у тебя получается, – говорит Хардин.

– Нет, я просто не хочу уходить. – И как раз в тот момент музыка прекращается, а я воплю: – Я хочу пить, быть молодой и веселиться!

Все в баре поворачиваются ко мне. Не знаю, что мне делать, поэтому неловко машу всем рукой. Раздаются одобрительные возгласы, половина бара приветственно поднимает бокалы, а затем все возвращаются к своим разговорам. Вновь играет музыка, и Роберт смеется.

Хардин злится.

– Тебе, наверное, достаточно, – замечает он, глядя на полупустой бокал, который принес мне Роберт.

– Сенсационная новость, Хардин: я уже взрослая, – пищу я в ответ детским голосом.

– Тесса, мать твою.

– Может быть, мне уйти?.. – спрашивает Роберт.

– Конечно, – тут же отвечает Хардин, но я отрицательно мотаю головой.

И оглянувшись вокруг, я вздыхаю. Я не смогу радоваться вечеру с Робертом, потому что знаю, что Хардин все время будет торчать рядом, хамить, угрожать и всячески пытаться заставить его уйти. Так что будет лучше, если он уйдет сейчас.

– Извини, я пойду, а ты можешь остаться, – говорю я Роберту.

Он с пониманием качает головой:

– Нет-нет, не беспокойся. У меня все равно был длинный день.

Он так спокоен, несмотря ни на что. Это действительно круто.

– Я тебя провожу, – прошу я.

Не уверена, увижу ли я его еще когда-нибудь, а сегодня вечером он был так добр.

– Нет, не провожай, – вмешивается Хардин.

Однако я, не обращая на него внимания, иду вслед за Робертом к дверям. Оглядываюсь и вижу: Хардин, закрыв глаза, склонился над столом. Надеюсь, что он успокоится, потому что сейчас я не в настроении терпеть его выходки.

На улице говорю Роберту:

– Извини, я не знала, что он здесь. Так хотелось весело провести вечер.

Роберт улыбается и, чуть наклонившись, смотрит мне в глаза.

– Помнишь, я просил тебя перестать за все извиняться? – Он лезет в карман и достает маленький блокнот и ручку. – Я ни на что не надеюсь, но если в Сиэтле тебе когда-нибудь станет скучно и одиноко, позвони мне. Или нет. В любом случае – возьми.

Он что-то пишет на бумажке и отдает листочек мне.

– Хорошо. – Не хочу его лишний раз обнадеживать, так что, просто улыбаясь, кладу клочок бумаги в лифчик. – Извини! – кричу я ему, когда понимаю, что весь вечер была зациклена на себе и своих проблемах.

– Прекрати извиняться! – смеется он. – Тем более не за что.

Он смотрит то на дверь бара, то в темноту.

– Ну, я пойду. Приятно было познакомиться. Может, еще увидимся?

Я с улыбкой киваю, и он уходит.

– Холодно, – раздается голос Хардина у меня за спиной, и я вздрагиваю.

Я фыркаю и прохожу мимо него обратно в бар. Столик, за которым я сидела, теперь занят лысым мужчиной с огромной кружкой пива. Хватаю сумочку с табурета, и мужик невидяще таращится на меня. Точнее, на мою грудь.

Позади меня Хардин. Опять!

– Пожалуйста, давай уйдем.

Я делаю шаг к стойке.

– Можно мне получить метр свободного пространства? В настоящий момент я не хочу с тобой общаться. Ты наговорил мне ужасных вещей, – напоминаю я.

– Ты же знаешь, на самом деле я так не думаю, – защищаясь, отвечает он и пытается поймать мой взгляд, но я избегаю на него смотреть.

– Это не значит, что ты можешь так говорить. – Я гляжу на девушку, подругу Лилиан, которая смотрит на нас с Хардином. – Я не хочу обсуждать это прямо сейчас. У меня был хороший вечер, не порти его.

Хардин делает шаг назад.

– Значит, ты не хочешь, чтобы я здесь оставался? – В его глазах сверкает боль, и что-то в этой глубине заставляет меня отступить.

– Я этого не говорила, но если ты снова скажешь мне, что не любишь меня или что используешь только для секса, то тебе лучше уйти. Или уйду я.

Я изо всех сил стараюсь удержать наши хрупкие, зыбкие отношения, вместо того чтобы расстаться и не дать боли и разочарованию захлестнуть меня.

– Ты сама заварила всю эту кашу, когда пришла сюда с этим пьяным парнем. И еще… – начинает он.

Я вздыхаю:

– Начинается.

Хардин – просто король двойных стандартов. И один из них видно прямо сейчас.

– Господи, да заткнитесь вы оба! Мы в общественном месте, – прерывает нас красивая девушка, с которой он только что сидел.

– Не лезь! – огрызается на нее Хардин.

– Пойдем, мания Хардина. Давай сядем за стойку, – продолжает она, не обращая на него внимания.

Сидеть за столиком в задней части бара – это одно, а сидеть за стойкой и заказывать напитки бармену – совсем другое.

– Я не так взросло выгляжу, – отвечаю я ей.

– Да брось! В таком платье тебе точно продадут бухло. – Она смотрит на мою грудь, и я слегка подтягиваю вырез вверх.

– Если меня выгонят из бара, то ты будешь виновата, – сообщаю я ей, и она хохочет, запрокидывая голову.

– Я вытащу тебя из тюрьмы, – подмигивает она, и Хардин застывает рядом со мной.

Он с такой угрозой смотрит на нее, что я не могу не расхохотаться. Он весь вечер пытался заставить меня ревновать к Лилиан, а теперь он сам ревнует к ее подруге, которая мне подмигнула. Все эти детские пререкания – он ревнует, я ревную, бабка за стойкой ревнует, все ревнуют – ужасно раздражают. Немного забавно, особенно сейчас, но все же раздражают.

– Кстати, меня зовут Райли. – Она садится на краю стойки. – Уверена, что твой угрюмый друг не собирается нас знакомить.