ночью я иногда гуляла пляжем. Меня словно бы тянула к воде, уговаривала окунуться в её глубины какая-то неведомая сила.

Я боялась происходящего и в то же время замирала от восторга, вглядываясь в даль, и представляя, как бархатная прохлада водных глубин сомкнётся надо мной, даст свои силы и примет, как родную дочь, ненадолго отлучившуюся из дома и вновь вернувшуюся туда, где ей всё радо.

Но назад пути не было. К тому же, мне не к кому было возвращаться. Меня не ждали.

Вот и сегодня ночью я, тихонько выскользнув из номера, чтобы не будить Риту, отправилась в своё любимое, пустынное в это время суток место на берегу.

Залюбовавшись на лунное отражение на воде и вспомнив то, что у меня теперь навечно с ним ассоциировалась, совершенно выпала из реальности и не услышала приглушённых мягким песком звуков чужих шагов.

— И что такая очаровательная девушка делает в одиночестве? — прозвучало за спиной, заставив вздрогнуть и повернуться. То, что говорили по-русски, а значит, говоривший — мой земляк, заставило немного расслабиться и почувствовать себя в относительной безопасности, несмотря на позднее время и безлюдное пространство.

Передо мной стоял плотного, но спортивного телосложения, высокий темноволосый мужчина. Глаза хищно блеснули в темноте, или же мне показалось, не знаю. Но оставаться здесь, наедине с ним, а тем более продолжать знакомство, абсолютно не хотелось.

— Уже ничего, разрешите, — с нейтральной интонацией ответила я и, обойдя по дуге мужчину, не желавшего подвинуться и уступить мне дорогу, направилась к трёхэтажному корпусу, где находился наш с Ритой номер. При этом зябко передёрнув плечами то ли от вечерней прохлады, то ли от нехорошего предчувствия.

Но не успела пройти и нескольких метров, как меня бесцеремонно дёрнули за руку со словами:

— Что же ты такая не ласковая? Иди лучше ко мне, я тебя согрею, — и, притянув вплотную к себе, начали бесцеремонно целовать и лапать.

Вот тут уже паника накрыла меня с головой. Минута ступора и я начала отбиваться со всей имеющейся силой. Но, по-видимому, её явно было недостаточно.

А потом во мне будто что-то перемкнуло. Неведомая сила, таившаяся внутри, взбунтовалась. Небольшое облако света, вырвавшись из места соединения моих энергетических линий, рвануло к воде и заставило её взметнуться вверх, словно огромную руку, а потом обрушиться в спину этому бугаю, не желавшему отпустить меня по-хорошему.

А я возликовала, радуясь будущему освобождению. Рано радовалась. Мужчина, удерживавший меня, повалился на песок, но и я оказалась там же, да ещё и зажатая его тяжёлым телом. Попытка вывернуться и отползти результата не дала, лишь ещё больше разозлив и так не совсем адекватного мужчину.

Это могло бы закончиться очень плачевно, если бы не ещё один человек, появившийся как нельзя кстати в этот момент на пляже. И, услышав звуки борьбы и мои приглушённые огромной ладонью, зажавшей рот, крики, он бросился стягивать с меня этого ненормального маньяка.

А тот и не думал сдаваться без боя. Двое мужчин сцепились в борьбе, как мне казалось, не очень равной. Мой насильник был той ещё громадиной. А вот защитник оказался высоким, мускулистым, но уступавшим по габаритам.

Внимательно всмотревшись в такую до боли знакомую фигуру, я не поверила своим глазам. Наверное, у меня галлюцинации. Ущипнула себя и вскрикнула от боли.

Нет, это не галлюцинация и не сон. Моим защитником оказался главный магконструктор Аквитаса собственной персоной. Но как?!

Пока я приходила в себя и собиралась звать на помощь, оказалось, что она уже не нужна. Диниас скрутил незадачливого кавалера и повалил его, скулящего от боли, на песок лицом вниз. А потом посмотрел на меня особенным, ласкающим взглядом и улыбнулся.

— Привет, любимая! Я соскучился.

Дин

Я не мог поверить в то, что произошло. Даже если всё подстроено Аматис и она каким-то образом спровоцировала Машу принять подобное решение, то почему сама Мария не захотела поговорить со мной, или хотя бы, по крайней мере, увидеться в последний раз. А эта радушная встреча бывшего, как я думал, жениха заставляла желать размазать его по стенке, причём не один раз.

Я тысячный раз просматривал видео и всё никак не мог понять, почему она выбрала его, а не меня? Каждый взгляд и поступок до этого говорили, что я ей небезразличен. Так как она могла улыбаться ему, как ни в чём не бывало, после того, как буквально недавно с такой страстью и желанием отвечала на мои поцелуи и таяла в моих руках?

Если вначале была хоть какая-то надежда, что всё это обман и качественная подделка или же дата на видео установлена неверная, то теперь я точно знал — видео не врёт.

На берегу у меня был свой человек. Друг, которому я когда-то спас жизнь. В благодарность Стив хранил мою тайну и мог приютить меня, когда я выбирался на сушу. А ещё предоставлял различную информацию по моей просьбе. Связывались мы при помощи оставленного у него магисета. И даже придумали, как можно перекидывать нужную информацию с его ноута на мой магисет в случае необходимости. Это именно благодаря ему я отправил послание родителям Маши, когда возникла такая потребность.

Так вот, Стив — технарь и хакер, во-первых, подтвердил абсолютную подлинность видео, а во-вторых, определив по надписи над дверью, которую выловил на видео, что это за клиника, взломал её внутреннюю базу и обнаружил, что в указанное время Маша находилась там. Причина госпитализации — истощение организма и гипоксия. Сейчас её уже выписали.

То есть, всё было именно так, как описывала Аматис. По крайней мере, что касается этой части истории.

Неделю. Кажется столько понадобилось мне, чтобы привести свой организм в самую ужасную форму, какую он только мог принять. Из хоть сколько-нибудь питательных веществ в него попадали одни лишь крепкие напитки. Я закрылся на своём корабле, не посещал лабораторию и отключил магисет. А всех, кто порывался помочь или вразумить, посылал далеко и надолго.

Я пытался забыть и выбросить из мыслей ту, которая так легко выбросила из мыслей меня. Но даже в самом невменяемом состоянии ничего не получалось. Она являлась во снах и приходила в реалистичных дневных галлюцинациях. Мария стала моим наваждением и, в конце концов, я сдался и принял ту правду, которая никак не могла добраться до моего разума раньше: я не только любил Марию и нуждался в ней, если быть честным с самим собой, то я не представлял без неё своей жизни.

А если это так, то значит, я должен отыскать