Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оторопев от ответственности, которую он только что возложил на неё, Мег вымолвила:
— Но я ничего не знаю о заботе за щенком!
— Просто давай ему еду и воду два раза в день, — повторил Саймон, впихнув ей в руку связку ключей. — Ключи от квартиры. Если будут какие-то вопросы, спроси у Влада или Генри.
Мег поторопилась вслед за ним, когда он зашагал к главной двери, где подхватил дорожную сумку.
— Мистер Вулфгард!
Он развернулся и посмотрел на неё. Покалывание под кожей переросло в жесточайший зуд, опустившись по ногам и рукам.
Случилось что-то плохое. Что-то очень плохое.
— А что насчёт выгула Сэма? — спросила она, заставляя свой голос и тело имитировать спокойствие.
Этому навыку ей пришлось научиться. Независимо от того, что Ходячие Имена говорили о профессиональных манерах и осторожности при обращении с женскими телами, когда девушки боролись против того, чтобы их пристегнули ремнями для пореза, это провоцировало некоторых из них к совершению… вещей… после пореза и пророчества, чтобы облегчить свою реакцию на страдания девочек. И до тех пор, пока не было повреждено ни одной пригодной для использования кожи, Распорядитель предпочитал не видеть, что делают его люди. В конце концов, некоторые переживания придавали видениям более точные, богатые детали, особенно темные видения.
К её удивлению — и облегчению — Саймон ответил ей в спокойной манере, успокоившись.
Он покачал головой.
— Если Сэм сбежит от тебя, он может навредить себе раньше, чем ты догонишь его. Ему придётся делать свои дела в клетке. Я всё уберу, как вернусь.
Вся квартира пропахнет испражнениями, если в клетке не убирать хотя бы пару дней.
Послышался гудок.
Саймон потянулся к сумке.
— Мистер Вулфгард, — он снова посмотрел на неё, и она вздёрнула подбородок. — У вас кое-что, что принадлежит мне.
Он ничего не сделал, кроме как выпрямился и прямо посмотрел на неё, но она почувствовала скрытую угрозу. Кто бы его ни увидел сейчас, поняли бы, что человеком он не был. Именно поэтому она была уверена, что сейчас наступил момент, когда она не могла позволить себе отступить. Если она отступит, нечто в нём вынудит её остаться покорной.
— Тебе это не надо, — сказал он.
— Это не вам решать. Но вы правы… мне это не понадобится. Кухонный нож подойдёт с таким же успехом, но ошибки происходят гораздо чаще, когда вес и режущие края лезвия не привычны.
Это был не блеф. Большинство девушек, которые использовали другие острые предметы, когда не могли заполучить подходящее лезвие, в итоге оказывались, так или иначе, погублены, если не умирали.
Он уставился на неё, его глаза замерцали красным. А потом он обнажил зубы, и она в неверии стала наблюдать, как его клыки начали удлиняться, но потом вернулись к человеческому размеру.
Этим утром Волк однозначно был близок к поверхности.
Ничего не сказав, он запустил руку в карман джинсов, вытащил серебряную бритву и подал её ей.
На улице кто-то вновь нажал на клаксон.
Саймон схватил свою сумку и вышел через главную дверь, не потрудившись закрыть её за собой.
Мег поспешила за ним и стала наблюдать, как он садится в небольшой пассажирский мини-фургон. Она не смогла разглядеть, кто сидел за рулем, но похоже на заднем сидении расположились ещё пару человек.
Когда фургон отъехал, она вспомнила, что выскочила на крыльцо, а на улице было холодно. Но когда она развернулась, решив пойти внутрь, её омыло яростной потребностью сделать порез. Воспоминание об эйфории вызвало трепет в тазовой области, приятную тягу возбуждения.
Один порез во благо. Что-то плохое случилось. Что-то, что заставило Саймона покинуть Двор. Один порез мог бы многое сообщить ему.
Мег вошла в квартиру, закрыла дверь и прислонилась к ней, открыв бритву.
Один порез поможет Саймону и избавит её от этого ужасного зуда под кожей. Но, не имея понятия, почему он уехал, на чём она должна будет сосредоточиться? Пророчества выходили чересчур обобщёнными, если кассандра сангуэ не была сосредоточена на ком-то или чём-то конкретном. Обычно даже фотографии было не достаточно, потому что пророчество могло быть о человеке, который сделал снимок, а не о предмете на нём. Именно поэтому клиентам Распорядителя приходилось пребывать в том же помещении, что и пророк, для того, чтобы её видения были о нужном человеке.
Она подняла левую руку и стала изучать кожу на предплечье и ладони, как вдруг услышала скулёж. Она вошла в гостиную комнату и внимательно посмотрела на Волчонка в клетке. Он съёжился в дальнем углу, выглядя напуганным.
Пророку нужен слушатель, ему нужно произнести слова, чтобы испытать эйфорию от пореза. Проглотить слова и выстрадать боль — так она запомнила видения, которые показали ей способ сбежать.
Была ли она достаточно смелой, чтобы вынести подобное снова?
Саймон уехал, но здесь есть кто-то, кто может выслушать её. Вот только Волчонок не сможет пересказать ей услышанное, а она не вспомнит видение целиком, и тогда порез не будет полезен ни для чего, кроме как небольшого физического облегчения.
Кар-р, кар-р, кар-р.
Мег резко дёрнулась от звука, пролетевшей Вороны. Боги небесные и боги земные, она опаздывает на работу!
Взволновавшись, она закрыла бритву и пихнула её в карман. Она принесла Волчонку миску с едой, которую Саймон оставил на кухне, и поставила её в клетку. Затем заперла главную дверь и рванула наверх по лестнице обратно в коридор и в свою кухню, запирая по ходу двери. Кусочки говядины и банка маринованных огурцов отправились в холодильник. Она вернётся в обеденный перерыв и проверит Сэма, и заодно всё расставит по своим местам.
Ещё раз осмотрев квартиру и убедившись, что всё, что должно быть включено — включено, всё что выключено — выключено. Затем Мег схватила пальто и сумку с яблоками для пони, впихнула ноги в ботинки и заперла за собой дверь. Бегом спустившись по лестнице, она рванула к гаражу, где стояла её КНК.
