не только наносят вред их жизням, но также портит их как добычу. Но ни один из случаев, о которых сообщали, не произошёл в большом городе. Эта новая опасность возникала в маленьких фермерских деревушках или промышленных центрах, в которых проживало всего несколько сотен жителей. В таких местах, где Иные имели минимальный контакт с людьми и не знают, что есть основания не есть добычу.

В таких местах, что если Иные почувствуют угрозу и решат уничтожить этих смертных, о числе убитых как о трагедии будет истошно вопить телевидение или газеты, но по правде не вызовет никакого особого беспокойства. Очередная группа людей будет отобрана для работы на фермах или заводах, кровь будет отмыта и дома заселены — если Иные не займут это место первыми и просто не предъявят к возврату земли и собственности для своих нужд.

Неужели люди не понимали, каким расходным материалом были? Терра индигене была стара как мир, стара как земля и моря. Она училась у высших хищников и стала больше чем эти хищники. Всегда приспосабливается, всегда меняется, как менялась Намида. Они будут навсегда.

Терра индигене в Таисии больше не нуждаются в людях, чтобы иметь материальные вещи, которые они хотели. Если мартышки станут реальной угрозой, им больше нечего предложить, чтобы их присутствие терпелось. Если наступит этот день, люди последуют по той же тропе, что и другие создания до них, и станут тухлым мясом.

* * *

Мег не удивило, когда через час после того, как пони ускакали, появился Шутник. Мег отложила пачку писем, которую она сортировала, и подняла чашку с угощением.

— Есть морковь.

Шутник склонился к чашке, понюхал, а затем выпрямился.

— Я предпочитаю мясо.

— Подай хороший пример, — прорычала Мег. — Съешь морковь.

Шутник отступил и пристально посмотрел на неё.

— Это было очень по-Волчьи. Сегодня утром возникли проблемы с пони?

Мег поставила чашку на стол.

— Только в том, что они сегодня не получили кусочки сахара, но сахар это особое угощение и они не могут получать его каждый день, так что сегодня гостинцем стала морковь, и Гром… прогромыхал… что расстроило Эллиота Вулфгарда, который послал какую-то сварливую Сову, чтобы напомнить мне о том, что консульство работает с людским правительством и не должно быть опозорено выходками помощников Двора!

Она и не осознавала, как сильно упрёк огорчил её. В конце концов, она ничего плохого не сделала, чтобы заслужить это.

Нет. Она не была расстроена. Она была в бешенстве.

Было приятно чувствовать злость. Ощущение эмоций без страха получить наказание очень сильно воодушевляло. Она чувствовала себя живой.

Она уставилась на Шутника.

— Ты дала пони сахар? — переспросил он.

— И что? Периодическое угощение сахаром им не навредит.

— Нет. Конечно же, не навредит, — он отступил от стола ещё на один шаг. — Я бы засунул свой хвост между ног, но очень неудобно оставлять его в брюках, и я думаю, что мы оба предпочли бы, чтобы я оставался одетым.

Она подняла чашу и снова протянула её.

— Вместо этого съешь морковь. Тебе она тоже не навредит.

Вздохнув, он взял кусочек моркови и откусил кусочек.

— А сахар снова будет?

Календарь стоял рядом с проигрывателем дисков. Она подняла его и постучала пальцем по большой букве С.

— День Луны — сахарный день.

— Ясно. Я им объясню.

Её гнев сошёл на нет.

— Я не злюсь на тебя, Шутник. Просто я хочу делать работу хорошо. Я очень хочу. Но я и недели тут не пробыла, а всё продолжаю попадать в неприятности.

Улыбнувшись, Шутник поднял большой палец и близко свел его с указательным.

— Небольшие неприятности, которые запросто компенсируются тем зрелищем, что ты устраиваешь.

— Спасибо большое, — она запнулась.

Она почти ничего не знала о мире, но ей не нужно было много знать, чтобы понять, что у неё имеется масса свободного времени.

— Шутник? А что другие Связные делали, когда они справлялись со своей работой и просто ждали следующей доставки?

Он окинул взглядом помещение.

— Ты разобрала и раздала все старые письма и посылки?

— Да.

Он выглядел немного озадаченным.

— Я не знаю, Мег. Я и не помню, чтобы когда-то видел эту комнату такой чистой. Может быть… читали книги?

— А есть что-то ещё в чём я могу быть полезной?

— А чем ты хотела бы заняться?

Хороший вопрос. Об этом стоит хорошо подумать.

— Твоё предложение насчёт чтения хорошее. Я с этого и начну.

Она могла изучать всё, что заблагорассудится, могла читать о предметах с самого начала до конца, если захочет. Она могла узнать, как создавать вещи, вместо того, чтобы иметь голову, полную несвязанных образов.

— Хорошо, — произнёс Шутник. — Ладно. Я поговорю с пони. С этого дня они будут рады любому гостиницу от тебя.

А потом он ушёл, шмыгнув за дверь так быстро, что она едва не усомнилась, а был ли он тут вообще.

Мег покачала головой. Она не знала, могут ли люди — или должны ли — понимать как думают Иные. Но совет Шутника был хороший, так что во время обеденного перерыва она выберет книгу для учёбы и книгу для чтения ради удовольствия, и подумает, чем ещё сможет себя занять.

Но потом до неё дошло, что если Иные понятия не имели, что она должна делать со своим свободным временем, она запросто сможет отрегулировать свою работу, чтобы включить в это время всё, что она захочет. Разве она уже не поступала так, совершая доставки?

Мег поставила диск в проигрыватель, помещение наполнилось весёлым мотивчиком, и она вернулась к сортировке.

* * *

Услышав скрип колёс позади себя, Саймон отошёл на обочину дороги. Но чёрный блестящий седан замедлился и поехал с ним вровень, пассажирское окно опустилось.

— Домой не подвезти? — спросил Саймон.

Саймон покачал головой.