Я был восхищен упрямством Бинка. Он отверг мое предложение, хотя это означало поединок между нами. Грифону Кромби предстояло тем временем обезвредить кентавра Честера.

И битва, увы, началась. После отчаянной схватки грифону удалось сбросить кентавра в воду, где тот оказался во власти Мозгового Коралла. Но Бинк ухитрился при помощи немыслимых случайностей спастись от бесчисленного множества моих заклинаний. Поистине его талант был изумителен. Возможно, самый выдающийся талант Ксанта, несмотря на кажущуюся его неприметность!

Но теперь нас было двое против одного. Кроме того, грифон атаковал Бинка без помощи магии. И все же Бинк выстоял. Когда-то он скверно владел мечом, но теперь, после уроков, данных ему самим Кромби (еще в человечьем обличье), драться он умел. Бинк ранил грифона и отшвырнул его в расселину, откуда тот был бессилен выбраться. И это – несмотря на мои заклинания, которые я насылал на Бинка во время схватки!

Короче говоря, Бинк победил. Я думаю, что Мозговой Коралл был поражен не меньше, чем я. По просьбе Бинка нимфа обрызгала тяжело раненного Кромби целительным эликсиром, и грифон выбрался из расщелины с таким видом, словно опять собирается затеять драку. Но нимфа встала между противниками.

– Не смей! – крикнула она, обдав забияку запахом горелой бумаги.

Должен сказать, что это поистине удивительный поступок для нимфы. Обычно, это существа хорошенькие, но пустоголовые и эгоистичные.

Мозговой Коралл размышлял. Наконец он согласился открыть Бинку Источник Магии, надеясь, что, узнав правду, тот примет сторону Коралла.

Источником Магии был демон X(A/N)th, обитавший в пещере, через которую проходили его мыслевихри. Это было существо, обладающее магией неслыханной силы. Магия исходила из него, изменяя скалу, в которой находилась пещера, и скала, выветриваясь, превращалась в пыль – основу магии всего Ксанта.

Демон не любил беспокойства.

Игра была единственным спасением от скуки для таких, как он. Правила этой игры слишком темны и запутаны для нас, смертных. Но одно из правил гласило, что любой смертный (к примеру, Бинк) может единым словом освободить демона из его добровольного заключения.

Теперь-то ясно, почему Мозговой Коралл, один из наиболее сильных личностей Ксанта (опять-таки из-за непосредственной близости к демону), так упорно сдерживал Бинка. Коралл боялся, как бы Бинк не сглупил и не освободил демона X(A/N)th'a. Это было бы величайшим несчастьем.

И Бинк сглупил.

Освобожденный им X(A/N)th покинул Ксант, а вместе с ним Ксант покинула и магия. Последующие несколько часов были самыми неприятными часами истории Ксанта.

Хотя в конце концов все уладилось – демон вернулся. После весьма неприятного выяснения отношений он сделал голема Гранди живым, преподнес Бинку особый дар, сделав заранее Волшебниками всех его потомков, после чего отгородился от людей навеки, чтобы больше его не беспокоили.

А мой сын Кромби, пораженный поступками нимфы Перл, обрызгавшей его раны эликсиром и вставшей между ним и Бинком чуть ли не во время схватки, понял вдруг, что на такой женщине он бы, пожалуй, женился. Тем дело и кончилось: Кромби выпил воды из любовного источника и взял в жены Перл. И тяжкий камень свалился с моей души – мой сын наконец-то остепенился. А все благодаря Бинку.

Я могу только покачать головой, вспоминая, как жестоко я ошибся в этом молодом человеке. С его помощью вернулся и стал Королем Волшебник Трент; открытие Источника Магии – тоже его заслуга; а теперь вот и сын мой из-за него стал семейным человеком. Наконец с его помощью мы покончим с вечной нехваткой в Ксанте настоящих Волшебников и Колдуний, что сразу же приблизит нас к Светлым Временам.

Вмешательство Бинка в мою собственную жизнь долгое время не казалось мне особенно значительным. Лишь семнадцать лет спустя я понял, как разительно все в моей судьбе переменилось.

Я снова замкнулся в замке. Однако прежнего удовлетворения я уже не чувствовал. Что-то было не так в моей жизни, но что именно – сказать трудно.

Иногда забредали просители, но не чаще, чем раз в месяц. Вопросы, большей частью, они задавали неинтересные; я отвечал, придумывал им службу, а через год отпускал с миром. Но вот одна нимфа меня, признаться, удивила. Ей потребовалась отсушка для фавна, который ей буквально прохода не давал. Нимфа жила на отшибе от своих родичей и возможно поэтому не всегда забывала вчерашние события, как это обычно с ними бывает. Каждый день фавн приставал к ней, начисто забыв, что все это он уже проделывал вчера, а это сильно утомляло. Я перебрал коллекцию склянок и нашел средство от фавна. Достаточно было принять его с утра, чтобы отпугнуть ухажера на целый день. Нимфа очень обрадовалась и сказала, что это как раз то, что нужно.

Но тут же выяснилось, что никакой подходящей службы для нее нет. Все места были заняты. Тот напоминал мне, что пора принимать пищу, этот разбирал носки, еще кто-то устраивал испытания просителям. Разумеется, я не мог оставить нимфу без Ответа (это бы тут же получило огласку), но и смотреть, как она целый год болтается без дела, мне тоже не хотелось. Что бы тут придумать?

Я обратился к магическому зеркалу. У меня их было несколько. (То, старое, вконец изолгалось, и я от него избавился еще давно.) На мой вопрос, как быть с нимфой, зеркало ответило изображением хохочущего херувимчика. Негусто. Чем зеркало глубже и яснее, тем более склонно к иронии, что тоже не всегда приятно. Но уж лучше иметь дело с ясным зеркалом, нежели с тусклым.

Неприятно, конечно, но мне пришлось сказать нимфе, что службы я с нее никакой не потребую. Я, правда, предупредил, чтобы она об этом не болтала, а то тут же набегут охотники до бесплатных Ответов. Но, к моему удивлению, нимфа мое предложение отвергла. Она получила свой Ответ и теперь хотела за него расплатиться. И замок она в течение года не покинет!

Делать нечего, пришлось отвести ей комнату. Может быть, со временем дело ей и найдется.

В тот раз я засиделся в кабинете довольно долго и, вернувшись в спальню, совсем уже собрался лечь в холодную пустую постель, когда обнаружил вдруг, что там уже лежит нимфа.

– Думаю, кое-что я все-таки способна для тебя сделать, Добрый Волшебник, – сказала она. Затем обняла меня, поцеловала и уложила рядом. И впервые за долгое время постель моя не была ни пустой, ни холодной.

Я как-то забыл об основном назначении этих существ, но за этот год вспомнил основательно. Аисты не отзываются на призывы нимф, нимфы об этом знают, и все же старательно изображают все, что в таких случаях полагается. С их стороны это даже, в какой-то степени, героизм. Вот нимфа Перл – та имеет душу, там другое дело. Но остальные совершают обряд ради удовольствия, зная, что аистам до них дела нет. Да и как бы могла встретить нимфа аиста с младенчиком, если она даже не отличает одного дня от другого? Однако не могу сказать, что я не был доволен ее службой. Когда спустя год нимфа покидала замок, я ощутил искреннюю грусть.