Следующим утром мы отправились брать Горгону. Все, кроме меня шли с завязанными глазами, а я использовал магическое зеркало, которое отражает все, кроме заклятия окаменения. Такое магическое свойство называется поляризацией.

Горгона оказалась столь же очаровательна, как и ее сестра. Это была женщина в полном смысле слова, то есть рыбьего хвоста у нее не было. Вместо волос извивались и клубились маленькие змеи, прелестно обрамляя личико. Она была столь же наивна, как и Сирена, и не сознавала причиняемого ею зла. Весь остров был уставлен каменными изваяниями, а она думала, что мужчины оставляли их ей на память.

Я пытался объяснить ей, в чем дело, но ее красота, отраженная в магическом зеркале, положительно смущала меня. Меня так и подмывало, взглянуть на нее прямо, но я не осмелился это сделать.

– Мужчины не должны больше приходить сюда, – сказал я. – Они должны оставаться дома, со своими семьями.

– А не мог бы хоть один прийти – и остаться? – жалобно спросила она.

– Боюсь, что нет. Просто мужчины, как бы это сказать... Они не для тебя.

Какая трагедия! Любой мужчина влюбился бы в нее без памяти, если бы за миг до этого не окаменел!

– Но я могу дать столько любви!.. Если только мужчина останется. Хотя бы один, совсем малюсенький! Я ублажала бы его все время, я сделала бы его таким счастливым...

Чем дольше я с ней беседовал, тем труднее мне приходилось.

– Ты должна отправиться в изгнание, – сказал я. – В Мандении твоя магия рассеется.

Но она об этом и слышать не хотела.

– Я не могу покинуть Ксант! Я люблю мужчин, но родина мне дороже! Если другого выхода нет, то – умоляю тебя: убей меня и прекрати мои мучения!

Я был испуган.

– Убить тебя? Я не смогу это сделать! Ты – самое прелестное существо, которое я видел, пусть даже и через зеркало! Будь я помоложе...

– Но вы еще вовсе не стары, сэр! – запротестовала она. – Вы весьма привлекательный мужчина.

Мои спутники, слушавшие все это с завязанными глазами, крякнули и закашлялись. Меня это даже несколько раздосадовало.

– Ты льстишь мне, – сказал я, будучи и впрямь польщен. – Но меня ждут другие дела.

Я чувствовал, что разговор затягивается. Общение с Горгоной грозило мне сразу двумя опасностями: либо тело окаменеет, либо сердце размякнет.

– Из всех приходивших ко мне мужчин один только ты захотел поговорить со мной, – страстно продолжала она. Змейки на ее голове с интересом разглядывали меня через зеркало. – Я так одинока! Умоляю, останься со мной, и я буду любить тебя вечно!

Тронутый девичьей мольбой, я уже хотел обернуться, но вовремя был остановлен моими товарищами, сообразившими, что я собираюсь сделать. И я сдержался, хотя мысль о любви такой прелестной женщины была весьма соблазнительна. Я так устал от одиночества!

– Горгона, если я взгляну на тебя прямо...

– Подойди, закрой глаза, если не можешь иначе, – сказала Горгона, все еще не понимая, какую опасность она представляет для мужчин. – Поцелуй меня. Дай мне излить всю свою любовь! Малейшее твое слово будет для меня законом – только останься!

О, какое искушение! Внезапно я еще острее ощутил гнет одиночества. Шутка ли, восемь лет уже прошло с тех пор, как моя четвертая жена покинула меня и вернулась в Мандению. (Четвертая? Тогда почему я помню только трех?) Молодые женщины никогда не обходили меня вниманием, но я знал, что дело тут в моем таланте Волшебника, а вовсе не в гномоподобной внешности и сварливом характере. И уж, определенно, не в груде разрозненных носков! Но Горгона не знала, что я Волшебник. Она видела во мне только мужчину.

– Вряд ли это получится, дорогая, – сказал я с искренним сожалением. – Конечно, это было бы блаженством завязать глаза и остаться здесь с тобой на день-другой (пусть даже любовь наша будет слепа). Но только Волшебник мог бы связать с тобой свою судьбу и...

– Пусть день-другой! – воскликнула она, и ее грудь (я имею в виду, обе ее груди) так всколыхнулись, что заставили меня помолодеть лет на сорок. – Пусть с завязанными глазами! Я знаю, Волшебник не обратит на меня внимания, но вы, сэр, лучше всякого Волшебника!

Она и впрямь не догадывалась! Пыталась польстить в одном, а польстила в другом.

– Сколько тебе лет, Горгона? – спросил я, не устояв перед соблазном.

– Восемнадцать. Я уже достаточно взрослая!

Мне было сто десять. И что мне взбрело в голову? Все это напоминало игры, которые демонесса Метрия игрывала с мужчинами. Здоровье у меня, спасибо целительному эликсиру, и сейчас превосходное, но как я мог всерьез подумать о романе с этим невинным ребенком?

– Я слишком стар, – проговорил я с глубоким сожалением. – Как бы ты мне не льстила, а правда остается правдой.

Ее лицо в зеркале затуманилось. Змеи бессильно уронили головки. По щекам заструились слезы.

– О, сэр, я вас умоляю...

Я вздохнул, решаясь, хотя знал, что, возможно, еще пожалею о своем решении.

– Может быть, потом, когда мы завершим поиски... Если ты к тому времени не передумаешь и решишь навестить меня в моем замке...

– Да, да! – вскричала она. – Где ваш замок?

– Просто спроси Хамфри. Дорогу тебе покажет всякий. Но тебе придется надеть вуаль... Нет даже этого недостаточно, ибо твои глаза...

– Не закрывай мне глаза! – запротестовала она. – Я хочу видеть!

– Дай мне подумать. – Я осмотрел свои склянки и выбрал одну, с эликсиром невидимости. – Решение не идеальное, но – сойдет. Поднеси бутылочку к лицу и вытащи пробку. – И я протянул ей склянку через плечо.

Она повиновалась. Раздался хлопок пробки, газ с шипением вырвался из горлышка, ударил Горгоне в лицо и сделал его невидимым. Все было, а лица не было.

Я опустил зеркало и обернулся.

– Но ты говорил... – выдохнула она, еще не понимая, что произошло.

Я предъявил ей зеркало. Она взглянула – и ахнула. Потом шагнула ко мне и поцеловала. О как был сладок этот поцелуй! Лицо ее, хоть и не видимое, было вполне осязаемо.

– Как долго я об этом мечтала! – пробормотала она. – Как я благодарна тебе, удивительный человек!

Затем она отступила, и я почувствовал, что равновесие мною утрачено.

– Друзья, можете снять повязки, – сказал я. – Горгона уже неопасна.

Здесь я был не совсем прав; для меня Горгона была теперь опаснее, чем прежде.

Остальные сорвали повязки и впервые взглянули на нее. Эффект был потрясающий, и я ощутил гордость.

С помощью магического зеркала я связался с Замком Ругна, чтобы сообщить об успехе. Отозвалась Королева Ирис. Возникшее в зеркале изображение сопровождалось иллюзией голоса. Талант Ирис сильно развился за последние годы, хотя, кажется, благодарности за все, чему я научил ее в детстве, она не испытывала ни малейшей. Что делать, власть портит человека!