Клариса взяла свой наряд со стула, на который его повесила горничная, надела на рубашку и застегнула все пуговицы на спине. Она вполне была способна одеваться сама, без помощи горничной, что и делала почти всю жизнь. Надев туфельки, она постояла немного, раздумывая, что делать дальше. Затем тщательно причесалась и отправилась вниз, к той единственной женщине, которая могла развеять ее страхи, – к леди Миллисент.

Леди Миллисент она нашла в бальном зале. Та стояла посреди громадного помещения, в окружении слуг, на ней было совсем простенькое старое платье.

– Поставь их перед каждым зеркалом и проследи, чтобы свечи были из самого лучшего пчелиного воска, – обратилась она к Норвалу.

– Слушаюсь, – ответил Норвал и, пошатываясь под тяжестью серебряных канделябров, пошел выполнять поручение.

Бедняга был так нагружен, что даже не мог поклониться.

– Поставь цветы в тяжелые вазы, которые наверняка не перевернутся. Не хватало еще, чтобы на натертый пол пролилась вода.

– Ладно, хозяйка, – ответил садовник, подергав себя за завиток на виске. – Я так и собирался сделать.

Кларисе не нравилось то, как он обращался с хозяйкой дома. Садовник был человек пожилой, возможно, уже на покое, и обращался с Миллисент как с девчонкой.

Миллисент не замечала его дерзости. Махнув рукой дворецкому, она сказала:

– Лорд Хепберн велел разносить шампанское постоянно, особенно следить затем, чтобы бокал полковника Огли не оставался пустым. Вы готовы к испытанию?

– Разумеется, миледи. – Дворецкий презрительно фыркнул. – Разве я допущу, чтобы герой войны оставался с пустым бокалом?

– Да уж, постарайтесь. Потому что если у вас не получится, то меня сровняют с землей, а вас первой же каретой отправят в Лондон.

Дворецкий пробурчал что-то с тем же досадливым выражением, как если бы собачонка кусала его за пятки.

Неожиданно все разговоры в бальном зале стихли. Слуги беспокойно переглянулись.

Клариса тоже была потрясена. Она ни разу не видела, чтобы Миллисент позволила себе употребить власть. Но возможно, когда речь шла об успехе такого важного мероприятия, Миллисент умела быть жесткой.

Миллисент вся как-то подобралась, вытянулась и обвела ледяным взглядом слуг.

– Я рассчитываю на вас, на вас всех, и не потерплю, если хоть что-нибудь, повторяю, хоть что-нибудь омрачит сегодняшний бал.

– Слушаюсь, миледи, – ответил ей нестройный хор притихших и растерянных слуг. Большинство из них поклонились или сделали реверанс.

Миллисент перевела ледяной взгляд на дворецкого, вытянувшегося по стойке «смирно»:

– Может, хотите сесть в карету еще до того, как начался бал?

Опустив голову, он поклонился:

– Я лично за всем прослежу, миледи, все будет в лучшем виде.

– Очень хорошо, – холодно, но удовлетворенно заключила Миллисент.

Клариса поняла, насколько самонадеянно было с ее стороны рассчитывать на то, что Миллисент уделит ей время сейчас.

Но Миллисент заметила Кларису, и на лице ее расцвела улыбка.

– Принцесса Клариса, как я рада вас видеть! – Она жестом обвела зал, приглашая принцессу полюбоваться им: – Вам нравится?

Стены сверкали позолотой, два ряда колонн вдоль длинных стен огромного зала были покрашены так искусно, что очень походили на черный мрамор. Высокие вазы были сделаны из настоящего черного мрамора, и помощники садовника уже ставили в вазы букеты из темно-розовых и красных цветов с пышными бутонами и трогательных белых маргариток. Между колоннами на стенах висели зеркала в золоченых, рамах, и Норвал расставлял канделябры перед каждым зеркалом, чтобы пламя свечей, отраженное в зеркалах, рассыпалось мириадами огоньков.

– Очень красиво, – искренне восхитилась Клариса. – А сегодня вечером будет еще красивее. – Миллисент удовлетворенно кивнула:

– Я очень довольна. Очень. – Она вновь обратила взгляд к Кларисе и жестом указала в сторону маленького столика, заваленного листами бумаги: – Как вовремя вы у нас оказались. Мне очень хочется присесть, хотя, надо признаться, я должна оставаться здесь, чтобы присматривать за работой. Приказать принести нам чаю?

Кларисе выпал шанс помочь Миллисент, и она не могла им не воспользоваться.

– Отдохните, я все сделаю. – Она хлопнула в ладоши, привлекая внимание слуг. – Ваша хозяйка устала. Ей нужен чай и закуски. Принесите, пожалуйста, две чашки, она пригласила меня поучаствовать в чаепитии. – Клариса с удовлетворением наблюдала затем, как дворецкий, в свою очередь, щелкнул пальцами, и горничная с лакеем бросились выполнять задание. Опустившись в предложенное кресло, Клариса спросила: – У вас найдется минутка для меня и моего глупого любопытства?

– Для вас? Конечно. – Миллисент махнула рукой слугам, чтобы отошли. – Что вы хотите узнать?

Сейчас, глядя, в лицо сестре Роберта, Клариса даже не знала, что сказать. «Ваш брат меня любит»? О нет, только не это. Поэтому она начала издалека:

– Я никогда не была главной распорядительницей бала. Вы, наверное, ждете бала с приятным волнением?

– Приятным? – Миллисент, мягко говоря, удивило такое предположение. – Я как натянутая струна. Не представляю, как все это будет. Не знаю, как доживу до окончания бала.

– Но вам ведь нравится бывать на балах. Разумеется, в качестве гостьи.

Миллисент аккуратно сложила листы в стопку.

– Нет, я не люблю бывать на балах. Такого рода развлечения не для меня. Я чувствую себя на них некомфортно. – Миллисент подняла руку, предупреждая возражения Кларисы. – Я знаю, вы считаете, что я должна любить все эти балы так же, как их любите вы. Но вы красивы.

Клариса нашлась что сказать:

– Не так чтобы очень. Я маленького роста, ноги у меня короткие. – Она для вящей убедительности вытянула ногу. – Кожа у меня потемнела от солнца, и я ничего не могу с этим поделать, потому что мне приходится переезжать из города в город. Уши торчат, поэтому приходится начесывать волосы на уши и скалывать сзади. Но никто не замечает моих недостатков, поскольку я не предоставляю людям такой возможности.

Слуги принесли чай. Миллисент налила две чашки, добавила в них немного сливок и сахару и передала одну чашку Кларисс. Торопливо глотнув, она поставила чашку на блюдце.

– Что вы хотите этим сказать, ваше высочество?

– Всякий раз, отправляясь на празднество, я напоминаю себе, что я – принцесса, а также пытаюсь представить себе, будто я хозяйка бала и от меня зависит, чтобы каждый гость чувствовал себя уютно. Я представляю людей друг другу, при этом всякий раз нахожу что-то хорошее, что можно сказать, представляя того или иного гостя, а это, поверьте, не так-то просто – Клариса подмигнула Миллисент. – Я всегда нахожу минутку, чтобы поболтать с престарелыми леди. Они такие забавные, и я получаю от общения с ними массу удовольствия. К тому же всегда полезно заручиться хорошим мнением о себе тех, чье мнение считается авторитетным. И все, считайте, дело сделано: каждый уже чувствует себя счастливым и считает меня красивой.