Все свое детство – а оно не было особенно счастливым – Олли мечтал стать взрослым и вырваться из скучной, отупляющей жизни родительского дома. Но теперь он невольно позавидовал детской невинности и отсутствию проблем. Детям не нужно иметь дело с таким высокомерным дерьмом, как Чамли. Он знал, что взросление – тоже нелегкая штука, со своими горестями и травмами, но, учитывая все, что навалилось на него в данный момент, с радостью согласился бы снова превратиться в ребенка.

Что означало первое появление викария сегодня утром? Он видел его, разговаривал с ним – и тем не менее преподобный внезапно исчез. Потом он явился снова. Олли постарался припомнить их разговор с Капланом, вникнуть в его теорию. «Мы живем в линейном времени, так? Передвигаемся из пункта А в пункт Б, а дальше в пункт В. Утром просыпаемся, вылезаем из кровати, пьем кофе, едем на работу и так далее. Так мы воспринимаем день. Но что, если наше восприятие неверно? Что, если линейное время – это только конструкция, выстроенная нашим мозгом, которую мы используем, чтобы происходящее с нами приобрело смысл?

Что, если все когда-либо произошедшее существует и сейчас – и прошлое, и настоящее, и будущее происходит одновременно, и мы застряли в ловушке, в одной крохотной точке пространственно-временного континуума? И в какой-то момент мы, как сквозь приподнятый уголок занавески, внезапно можем увидеть кусочки прошлого, а иногда и будущего?»

Может, время как-то сдвинулось сегодня утром? Или все это шутки сознания и время сдвинулось только у него в голове?

Возможно, он чокнулся от стресса, от всего, что навалилось?

В кабинете фоном звучало радио. Неожиданно раздался противный треск – статические помехи – и Олли услышал глубокий, звучный голос, который нельзя было перепутать ни с каким другим – сэр Уинстон Черчилль.

– От исхода этой битвы зависит существование христианской цивилизации. От ее исхода зависит жизнь самих англичан, так же как и сохранение наших институтов и нашей империи. Очень скоро вся ярость и могущество врага обрушатся на нас, но Гитлер знает, что он должен будет либо сокрушить нас на этом острове, либо проиграть войну. Если мы сумеем противостоять ему, вся Европа может стать свободной и перед всем миром откроется широкий путь к залитым солнцем вершинам[2].

Черт, подумал Олли. Неужели сейчас он находится внутри какой-то странной временной петли?

Затем раздался голос телеведущего:

– Скажите, Билл, есть ли, по вашему мнению, такой политик в Британии – представитель любой из партий, – который обладал бы столь же мощными лидерскими качествами, как Уинстон Черчилль? И таким же ораторским искусством?

Олли выключил радио и вернулся к своей самой насущной проблеме. Должны же Чамли и Бхаттачарья, как и все нормальные люди, знать, что в Интернете встречаются типы, склонные к злым шуткам. Тролли. Нахалы в «Фейсбуке». Хакеры. Может быть, какой-то недовольный клиент затаил на Чамли злобу? Или конкурент позавидовал успеху Бхаттачарьи?

Или кто-то имеет зуб на самого Олли?

Но кто?

Олли попытался прикинуть, есть ли у него враги. Когда он продавал свое предыдущее дело, все остались довольны. Со всеми продавцами он обращался достойно. Никому не переходил дорогу. Зачем кому-то устраивать ему такую подлянку?

Он грустно уставился в монитор. Скринсейвером ему служила фотография Каро и Джейд. Они улыбались и прижимались щекой к щеке. Обычно, глядя на эти самые дорогие для него лица, Олли тоже улыбался. Но сейчас ему было не до улыбок.

Дверь кабинета открылась, и Каро просунула голову внутрь.

– Я еду забрать Джейд и подхватить Фиби, – сказала она. – Буду через час. Тебе что-нибудь нужно? Если что, я прихвачу по дороге.

– Забрать Джейд? – удивленно переспросил Олли. – Что ты имеешь в виду? И Фиби?

– Ну да, да. Забрать Джейд после урока верховой езды, а потом мы поедем в Брайтон и прихватим Фиби. И все вместе приедем домой.

– Урок верховой езды?

– Да.

Олли бросил быстрый взгляд в окно, на озеро. Ни Фиби, ни Джейд там не было.

– Ты хочешь отвезти Джейд или привезти?

– Я хочу ее привезти. – Каро подозрительно на него посмотрела. – С тобой все нормально, Оле?

– Нормально? Я… да, со мной все нормально – насколько это возможно в данный момент. А что такое?

– Да просто мы с тобой говорили об этом пару дней назад – я сказала, что попробую записать Джейд в школу верховой езды в Клейтоне, это в нескольких милях отсюда.

Олли вместе с креслом развернулся налево и снова взглянул на озеро. Джейд и Фиби были там всего несколько минут назад, он видел их своими глазами. Что же это такое – начинается нервный срыв? Или что-то похуже?

– А когда… когда ты отвезла Джейд на урок?

Каро посмотрел на часы:

– Больше часа назад. Мне нужно поторопиться, я уже опаздываю.

– Езжай аккуратно, – неловко выговорил Олли. – И Фиби ты тоже привезешь?

– Да. Я тебе уже сказала.

– А она… еще не здесь?

Каро нахмурилась:

– Ты что, пил?

– Нет!

– Ты ведешь себя очень странно. Ладно, скоро увидимся. О’кей?

Олли все еще тупо пялился в окно. На лужайку, которую ему предстояло подровнять завтра, на уток на озере. Ни Фиби, ни Джейд на берегу не было. Вообще никаких детей. Никаких людей. Никого.

Его компьютер звякнул, оповещая о новом имейле.

Олли нажал на клавишу, и у него перехватило дыхание, когда он увидел имя отправителя. Письмо было от Чамли. На какую-то секунду он вдруг загорелся дикой надеждой: вдруг торговец автомобилями узнал, кто послал ему это ядовитое письмо, и теперь пишет, чтобы извиниться за грубость? Ведь, в конце концов, он деловой человек и, как бы ни злился, прекрасно понимает, что сайт надо обслуживать и обновлять – а для этого ему нужен Олли.

Олли открыл письмо, и его сердце болезненно екнуло.

Сверху было короткое сообщение от Чамли – ответ на длинный имейл от него самого, опять посланный с его адреса, с его электронной подписью – и отправлен он был всего тридцать минут назад.

С его компьютера.

«Чамли

Воображаю, как Вы целый день ждете от меня жалостливого письма с извинениями. Ну что ж, очень жаль вас разочаровывать, мой дорогой, но я пишу только для того, чтобы сказать, что подписываюсь под каждым словом в моем предыдущем послании. Я Вас презираю, высокомерный маленький кусок дерьма в идиотском галстучке. Кстати, только что узнал правду о Вашем криминальном прошлом. Ой-ой-ой. Кажется, у кого-то был маленький секретик, а? Боже мой, да Вы просто темная лошадка. Плохой мальчик. Вас поймали на том, что Вы скручивали подержанным машинам пробег? Пришлось плохому мальчику постоять за это в углу, да? А вернее, просидеть восемнадцать месяцев в тюрьме Форд Призон. Боюсь, я не могу подвергать свою репутацию риску, имея дело с человеком с таким прошлым.