На меня смотрит, потом указывает на одну из дверей, которая в стене этакого молочного цвета.

— Это путь на Остров, — говорит.

Я не понял сперва, а потом дошло, что она имеет в виду. Она же рассказывала, что в каждом мире есть что-то типа маяка Хааргад. И тут есть, в Саакбараде. И место это называется тут Остров. А находится он типа вот за этой самой дверью. Все понятно. Кроме одного: мне-то на фига это знать?! Спрашивать я ничего не стал. Да Мархаэоль ответа и не ждала. Подошла она к одной из дверей — которая в красной стене, — толкнула ее, и та легко открылась. И в зал хлынул поток ярко-красного света.

— Пожар?.. — растерянно пробормотал Колобок.

— Харамишат, — ответила Мархаэоль и улыбнулась.

Прыжок шагнул через порог и замер, изумленно оглядываясь по сторонам. В этом мире красный цвет не просто преобладал — он был едва ли не единственным. Словно все цвета неожиданно взбесились, взорвались красным. Буйство этого цвета, всех его оттенков, царило здесь — от бледно-розового, едва уловимо присутствующего в самом воздухе, до темно-багрового, умирающего, истекающего уже черным.

Солнца над головой не было, само небо светилось, заливая все вокруг красным цветом — землю, песок, горы, лица людей. Прыжок задрал голову. Свет не был очень ярким, и смотреть на небо можно было спокойно. Только вот цвет... Даже облака в вышине были густо-красные, словно пятна недавно пролитой крови.

— Харамишат... — улыбнулась Мархаэоль, и в голосе ее прозвучала неподдельная нежность и любовь к этому миру — своему миру, созданному ею же самой, по ее желанию, отражающему суть души творца.

Она стояла метрах в пяти от Прыжка. Платье Мархаэоль сделалось более открытым и совсем коротким. Узенькие ленточки, в которые превратилась юбка, слабо шевелились от легкого ветерка. Босые ноги ее тонули в красном песке. Зеленые волосы при этом освещении казались совершенно черными. А желтые глаза — почти бесцветными.

Прыжок оглянулся. Позади него была дверь. Просто дверь, и больше ничего. Посреди красной пустыни одиноко торчала кажущаяся нелепой здесь зеркальная поверхность, отражающая все то же буйство и безумие красного цвета. Вдалеке густо-красным цветом темнело что-то, сливаясь с огненным небом в черную линию горизонта.

— Нам — туда. — Мархаэоль указала рукой, и Прыжок невольно вздрогнул.

Там, куда показывала Мархаэоль Игнт, полыхал пожар. Громаднейшие огненные сполохи возносились к небу, языки пламени, казалось, хотели спалить пролетающие над ними кроваво-красные облака.

— Что это? — спросила Катя.

— Мой дворец, — ответила Мархаэоль. — Пошли...

Она двинулась по направлению к бушующему пламени, легко ступая по песку. Остальные опасливо переглянулись.

— Сгорим мы тут на фиг... — проворчал Коновалов. — Чего мы сюда поперлись?

— У тебя есть другие предложения? — спросила Эллина.

— Нет у меня никаких предложений, — буркнул Коновалов.

— Тогда пошли...

Они направились следом за Мархаэоль и скоро обнаружили, что идут по дороге, выложенной красным кирпичом. Или чем-то очень похожим на красный кирпич. Мархаэоль шла легко и быстро, то и дело останавливаясь, чтобы подождать остальных. Багровое марево переливалось, шло волнами, и фигура Мархаэоль иногда представала перед взором как сквозь красный туман. Вся окружающая обстановка наталкивала на мысль, что здесь должно быть очень жарко. Однако этого совершенно не чувствовалось. Скорее, наоборот — легкий прохладный ветерок обдувал лица и воздух был свежим и чистым.

Кирпичная дорога нырнула вниз по склону, и путники остановились.

— Не бойтесь, — улыбнулась Мархаэоль. — Здесь не опасно. Ведь вы же — мои гости...

Все переглянулись. Не опасно? Хм...

Внизу, насколько хватало глаз, раскинулось море огня. Словно горящая бездымным пламенем степь лежала перед ними. Мархаэоль, видя их растерянность, громко и звонко рассмеялась и первой побежала вниз по дороге. Прыжок с замирающим сердцем смотрел, как она приближается к огненной равнине, ступает туда... Невольно возникло сравнение с человеком, входящим в воду, — выглядело это точно так же, только вместо воды ярко горел огонь. Целое море огня. Пламя доходило Мархаэоль до груди, но никакого видимого вреда ей не причиняло. Прыжок увидел, как Мархаэоль наклонилась и словно бы взяла рукой крошечный лепесток огня, поднесла его к лицу. А потом махнула рукой, торопя всех остальных.

Только спустившись по склону, Прыжок понял, что собой представляет это огненное море.

Цветы.

Тоненькие красные стебли, словно пылающие факелы. Каждый лепесток их представлял собой лепесток огня, трепещущий сполох пламени. Прыжок осторожно прикоснулся к одному из цветов, готовый в любой момент отдернуть руку. Ничего. Никакого жара.

Осмелев, Прыжок наклонился и понюхал цветок — свежий и приятный аромат, нежные и ласковые прикосновения пламени к коже лица.

Цветы заполнили все пространство вокруг, почти полностью скрыв кирпичную дорогу. Люди словно бы плыли в море пламени. Крошечные лепестки огня срывались с цветов, повисали на одежде и медленно таяли в прохладном воздухе. А впереди высилась громада дворца Мархаэоль.

Он выглядел как костер. Но пламя его было неспешным, ленивым. Каждый миллиметр его поверхности был соткан из потоков медленно переливающегося огня. И чем ближе они подходили к дворцу, тем больше понимали, насколько он огромен.

Прыжок не сразу заметил, что дорога, по которой они шли, изменилась. Кирпичи сделались светлее, словно бы раскалились от присутствия неподалеку дворца.

Поле огненных цветов кончилось, и дорога уперлась в лестницу, ведущую к распахнутым настежь дворцовым воротам. Мархаэоль легко взбежала по ступенькам и остановилась, поджидая остальных. А вся команда в этот момент, раскрыв от удивления рты, рассматривала дворцовые стены. Глаз отказывался воспринимать это как здание. Все формы казались нечеткими, неустойчивыми, постоянно меняющимися в бесконечном, плавном и завораживающе-медленном огненном танце. Сказочные картины складывались из огненных сполохов, чтобы ожить, просуществовать несколько мгновений, а затем растаять в водовороте пламени, уступив место другим.

— Что же вы? — окликнула их Мархаэоль. — Пойдемте!..

Они поднялись следом за ней по ступеням лестницы. Боязно было коснуться ногой этих полыхаюших волн, перекатывающихся огненных струй, из которых они были сплетены. Но ничего страшного по-прежнему не происходило.

Пылающие стены, сотворенные из огня. Словно медленно и лениво переливающаяся вода. Пламя сплеталось, наползало широкими медленными сполохами, как густая жидкость. Оно казалось живым, его можно было даже потрогать.

Прыжок коснулся стены. Ему казалось, что пальцы его свободно погрузятся в эту переливающуюся мешанину огня. Но рука встретила сопротивление — мягкое, но настойчивое. Неведомая сила, будто слой толстой резины, слегка поддавалась нажиму, но не пропускала.