Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Доминик возвращается под фонарь и всматривается в наши лица.
– Ты уверена? – бормочет он.
Клахан у него за спиной становится на понтон самолета.
– Да. Нет. Не знаю… Он вылетает прямо сейчас, мы выиграем время, и…
– И это блестящая идея! – перебивает меня Сумайя. – Завтра в это время я уже буду обнимать тетушку Нкруну.
Доминик прерывисто вздыхает и кладет руку ей на плечо.
– Пойдемте. Пока я не передумал.
Клахан помогает нам подняться в самолет; моя уверенность с каждым шагом тает.
– Это что, скотч? – спрашиваю я, указывая на серебристую заплатку, идущую по двери.
– Ничего страшного, это внутренняя дверь, – пожимает плечами Клахан и любовно похлопывает ладонью по фюзеляжу. – Моя старушка – крепкая лошадка.
– Хочется верить, – ворчу я, перелезая через чемодан на сиденье.
Сумайя восторженно плюхается на свое место.
– Ура! Ammaanta Allah! Хвала Аллаху! Мы сейчас полетим!
Она поднимает концы своего ремня безопасности.
– Да пребудет с ним мир, – рассеянно произносит Доминик, показывает девочке, как застегнуть ремень, и отдает свои наушники, которые та немедленно натягивает поверх хиджаба. – А с нами – удача, – шепчет он мне. – Ты точно знаешь, что эта штука может летать?
– Ты сомневаешься во мне? – грозно вопрошает появившийся откуда ни возьмись Клахан. – В моем самолете? В моем ангелочке?
– Нет-нет, – оправдывается Доминик, поднимая руки, – я просто…
– Значит, ты во мне сомневаешься? – вопит Клахан, брызжа слюной ему в лицо.
Доминик испуганно отстраняется.
– Нет, друг, я всего лишь…
– Так-то! – ухмыляется Клахан и вытирает пальцем слюну у Доминика на лбу. – Смотри у меня!
Он захлопывает дверь, протискивается мимо Доминика и усаживается в кресло пилота.
Ник таращит глаза, безмолвно вопрошая: «Ты точно хочешь с ним лететь?»
Громкий рев мотора лишает меня возможности ответить. Я выдавливаю улыбку и пристегиваюсь. Лицо Сумайи восторженно сияет. Она пропустила нашу небольшую размолвку и пританцовывает под музыку в наушниках.
Не успевает Ник нащупать застежку, как самолетик приходит в движение. Он несется по воде, подпрыгивая на волнах, и я убеждена, что из этого не выйдет ничего хорошего, как вдруг мы поднимаемся в воздух.
– Ю-ху! – визжит Сумайя, размахивая руками.
И мы летим.
Снимок: Иммиграционный документ Сингапура
Инстаграм: Роми_К [в воздухе над Юго-Восточной Азией, 16 апреля]
#БенгальскийЗалив #СмертьНаркоторговцам
433 ♥
Клахан управляет самолетом так непринужденно, точно родился за штурвалом, и я начинаю верить, что все обойдется. Наверное, маленькие самолеты всегда так взлетают. Но даже после того, как мы проходим сквозь серую массу облаков, самолетик не успокаивается. Похоже, у меня сейчас вылетят все зубы. Говорить невозможно из-за шума. Вставляю наушники и изучаю плей-лист. Если верить телефону, в Колкате перевалило за полночь. Я так умоталась, точно по мне проехал грузовик, но заснуть в такой бешеной тряске совершенно невозможно.
Дома мне помогает от бессонницы симфоническая музыка. Но сейчас из классики находится почему-то один Вагнер. У нас тут и без него «Полет валькирий», так что я сдаюсь и выключаю музыку.
Я начинаю замечать, что полеты способствуют необыкновенной ясности мыслей. Достаю из рюкзака блокнот и открываю ручку.
О чем я думаю, пролетая над Бенгальским заливом:
1. Когда я забирала Сумайю и Ника, мой паспорт почему-то никто не проштамповал.
2. Что касается Доминика…
3. Пункт два свидетельствует о том, что я не знаю, как высказать свои мысли об этом человеке.
4. По-моему, я к нему привыкла. Я отказываюсь признаться в большем.
5. После появления Сумайи что-то изменилось. Я вижу, что Доминик очень добр к девочке и искренне о ней беспокоится. Это помогло мне понять, какой он человек.
6. А какой человек я сама?
7. Когда я писала шестой пункт, то прошептала это вслух, вспомнив, что говорила миссис Гупта в поезде. Да, эта женщина знает жизнь.
8. В любом случае, благополучно воссоединив Сумайю с ее тетушкой, мы вновь перейдем в режим соперничества.
9. Как бы то ни было, этот полет сэкономит нам кучу времени. Никаких гарантий, что я успею вернуться в срок, отведенный Терезой Сайфер, по-прежнему нет, но у меня появляется шанс.
10. Решено. Несмотря на второй пункт, после Гонконга все договоренности отменяются.
Кажется, мы летим уже целую вечность, как вдруг Клахан машет нам рукой и щелкает пальцами. Ник, нахмурив брови, проходит вперед. Интересно, как часто подзывал его таким способом Фрэнк Винал. Через пару секунд он возвращается и сообщает, что Клахан решил заправляться в Сингапуре.
– Я думала, мы летим прямо в Гонконг, – признаюсь я.
В этот момент самолет резко заносит, и Доминик ударяется головой о металлический потолок.
– Ты жив? – кричу я.
Он падает в кресло и нащупывает ремень. Пристегнувшись, он улыбается.
– Хорошо, что у меня твердая голова. Только язык прикусил.
Самолет дает резкий крен, и от страха пересыхает во рту.
Ник похлопывает меня по колену.
– Там у тебя все в порядке? – кричит он Клахану.
– Не волнуйтесь, все хорошо, – горланит в ответ Клахан. – Пролетаем через небольшой циклончик. Пара воздушных кочек.
– Небольшой циклончик? – одними губами говорит мне Доминик.
Я тяжело сглатываю и перевожу взгляд на Сумайю. Она приклеилась к окну и сияет. Ей все нипочем.
Самолет трясется на воздушных ухабах, точно мы едем по толстому вельветовому покрывалу; я судорожно вцепляюсь в подлокотники и левой рукой нечаянно толкаю Доминика в плечо.
– С тобой все хорошо? – спрашивает он, поворачиваясь ко мне.
Машина вновь ныряет в воздушную яму. Я так увлеченно прислушиваюсь к движениям своего желудка, что не могу ответить.
Мотор издает истошный рев, и мы взмываем вверх. Самолет трясется, и вместе с ним трясется моя голова и остальные непристегнутые части тела. Я вспоминаю свой первый и единственный перелет в Канаду на карнавал, который протекал совершенно гладко в обоих направлениях. Я просидела всю дорогу, уткнувшись лицом в плечо учительницы. Зря я не покаталась на американских горках в Кони-Айленде – было бы с чем сравнить.