того, что удобства находятся где-то за юртой, я тоже не допускал. Решил не гадать, а прямо спросить у моего сопровождающего, где мне найти туалет.

В ответ слуга улыбнулся, подошёл к одной из боковых стен и сдвинул в сторону висевший на стене гобелен. За ним оказалась дверь, чуть меньше входной, но тоже достаточно большая. Слуга вернул гобелен назад, а я понимающе кивнул и принялся дальше рассматривать внутренне убранство юрты.

Самым большим предметом интерьера была кровать — широкая двуспальная, с кучей шёлковых подушек и ярким покрывалом. Возле кровати стояла напольная вешалка с несколькими костюмами, все они были с восточным колоритом. В двух метрах от вешалки стояло зеркало.

— Разрешите помочь Вам одеться? — спросил слуга, заметив, что я смотрю на костюмы.

— Думаю, с этим я справлюсь сам, но буду признателен, если поможете с выбором. Что из этого лучше надеть на турнир?

— Все эти комплекты подходят для посещения турнира.

— Отлично, тогда я не вижу смысла Вас больше задерживать.

— Я буду ждать вас снаружи! — поклонившись, произнёс слуга и просто вылетел из юрты.

«Хорошо их здесь натренировали», — подумал я, проводив взглядом слугу, после чего принялся рассматривать костюмы.

Их было четыре, но мне сразу же понравился один — состоявший из чёрных брюк и золотого кителя, золотом же и расшитого. Китель этот был удлинённый, приталенный, имел воротник-стойку и широкий пояс, а когда я его примерил, он ещё и сел на меня так, будто был пошито специально на меня. И после этого я ещё раз подумал, что к моей поездке в Туркестан начали готовиться задолго до того, как мне о ней сообщили. Либо у кагана имелся какой-то невероятно быстрый портной. Во второе верилось с трудом.

Примерив костюм, я снял его и отправился в санузел, в надежде, что обнаружу там душ, очень уж хотелось принять его, прежде чем влезать в чистую одежду, к тому же время позволяло. Отодвинул гобелен, открыл дверь, вошёл в санузел и оказался в помещении размером с треть юрты. Удивительно, как снаружи я не заметил этой пристройки.

После прохладного душа мне совсем полегчало, даже показалось, что я могу не ударить в грязь лицом на ужине. Я быстро оделся, покинул юрту и в сопровождении поджидавшего меня слуги отправился к Александру Петровичу. Кесарь, казалось, только меня и ждал — едва я вошёл к нему в юрту, он накинул пиджак и, мы отправились на арену.

Выйдя из юрты Романова, мы заметили идущего в нашу сторону Хусейна, подождали его, и уже все вместе пошли на арену. И я всю дорогу думал о том, почему Романов идёт в костюме, Хусейн в своей привычной национальной одежде, и лишь меня заставили переодеться. Для чего? Чтобы я по полной программе ощутил колорит? Или чтобы хорошо смотрелся рядом с Айсулу?

Мне это дело не нравилось всё больше и больше, и я решил после турнира серьёзно поговорить на тему сватовства с Романовым, расставить все точки над i и объяснить Александру Петровичу, что при всём уважении к нему и кагану Абылаю и несмотря на неземную красоту Айсулу, я сам буду решать, когда и кого мне брать в жёны. Однозначно имело смысл обсудить это, пока всё не зашло слишком далеко.

Арена оказалась большой и вытянутой: в ширину как одно футбольное поле, а вот в длину как два, если не больше. Покрытие арены было травяным, что тоже делало её похожим на футбольное поле. По всему её периметру располагались трибуны.

По центру одной из длинных сторон находилась ложа кагана и его приближённых. Вокруг ложи, судя по размерам кресел, располагались ВИП-места. Такие же места были напротив ложи кагана. Трибуны были заполнены примерно наполовину, все зрители расположились в центре. Из динамиков доносилась негромкая этническая музыка. Все ждали кагана и его семью.

Перед нами было поле для какой-то игры, в этом я не сомневался. В первую очередь на это намекала разметка — на изумрудной траве белой краской были нанесены линии. Были очерчены внешние границы игрового поля, в некоторых местах проведены какие-то вспомогательные линии, о назначении которых оставалось лишь догадываться, а по краям с двух сторон были нарисованы окружности метра по три-четыре в диаметре — издалека мне было сложно точно определить их размеры.

Пока я разглядывал поле, нас довели до наших мест. Ожидаемо они оказались в ложе кагана, рядом с ним. Мы расселись согласно протоколу и принялись ждать. Почти сразу же после нас появился Карим, с ним пришли несколько мужчин. Они поздоровались с нами и тоже заняли свои места — такие же как у нас, но с другой стороны от мест кагана и его семьи.

В начале шестого появился сам Абылай в сопровождении супруги, детей и целого отряда блондинок-телохранителей.

— Необычная у кагана охрана, — не удержавшись, сказал я Романову.

— Лучшие из лучших, — заметил кесарь. — Все высокоуровневые боевые маги, все прошли лучшие школы наёмных убийц и телохранителей. Любая из них справится с целым отрядом. Но выглядят они при этом как дорогая игрушка сумасбродного восточного монарха.

— Если так, то это очень грамотно и хитро, — согласился я.

— Я бы тоже от такой игрушки не отказался, — весело произнёс, услышавший наш разговор Хусейн после чего, вздохнув, добавил: — Но отец не одобряет, не разрешает завести такой отряд телохранителей.

— Боюсь, ты бы проводил набор в этот отряд не по тем критериям, по которым набирают девушек в охрану Абылаю, — заметил Романов, и они с Хуссейном рассмеялись.

Я тоже не удержался от улыбки; весёлый, позитивный араб был мне симпатичен, он подкупал своей жизнерадостностью. Впрочем, я бы, наверное, тоже постоянно излучал позитив, если бы занимался лишь поэзией и разведением дорогих верблюдов.

Каган и его семья тем временем заняли свои места. Выглядели они эффектно и величественно. Если днём Абылай встречал нас в обычной одежде европейского покроя и в такой же он был на обеде, то на турнир он нарядился как настоящий восточный правитель. На кагане был расшитый бисером и золотом халат из зелёного шёлка, подпоясанный широким пурпурным ремнём. Грудь Абылая украшал большой то ли амулет, то ли орден на золотой цепи, а с ремня свисал меч в золотых ножнах.

Смотрелось это всё невероятно эффектно, особенно в сочетании с сильнейшей харизмой кагана. Он выглядел настоящим восточным монархом: суровым, но при этом радушным и гостеприимным. И как мне показалось, очень