Тоже бутафория? Нет, не похоже, нормальная, пластиковая мебель, вот стакан на столе с недопитым чаем, рядом — такой же стакан, но пустой, бутылка из-под вина с цветастой этикеткой на полу — тоже пустая, скомканный банный халат кричаще-оранжевого цвета, брошенный прямо на пол, раскрытая книжка компьютера на столе, и экран еще не уснул, еще мерцает…

Только где же люди?

— Никого, любимая?

— Не пойму, не вижу…

— Я сейчас тоже гляну… Ага, вроде есть что-то…

Деваться нам, в сущности, все равно было некуда. Уйти в горы не удалось, замаскированные боевые лазеры оказались и с другой стороны площадки. Щука едва увернулась от луча каким-то перекрученным акробатическим прыжком, и мы поняли, что не прорваться. Там, впереди тоже метались фигурки охраны, они уже со всех сторон метались…

Сколько же здесь охраны, с ума сойти, не меньше, чем ос в гнезде… Пока что нас спасала только общая паника и неразбериха, но это, понятно, ненадолго…

Сначала вляпались, а потом — влипли!

Честно сказать, заскочив в эти домики, мы ни на что не рассчитывали. Тупо сверлила мысль — «по своим они стрелять не будут», вот, пожалуй, и все конструктивные идеи… И еще — очень хотелось передышки, хоть на несколько минут, хоть на секунды, просто посмотреть на нее, любимую, без забрала, просто попрощаться!

Не время и не место, уговаривал себя я… А жалко! Всегда жалко, когда самого главного в жизни так и не успеваешь… Тоже не слишком оригинальная мысль, но что делать, если смерть, как и жизнь, состоит из сплошных банальностей! — нудно вертелось в голове.

Я двинул стволом в сторону встроенного стенного шкафа.

— Вот здесь…

— Вижу, мой хороший, теперь — вижу!

Она сама выскочила прямо на нас, та самая сдобная блондинка в розовом, монументальными ляжками которой мы любовались со склона. При ближайшем рассмотрении она оказалась не такой уж и молодой, скорее — молодящейся, с сеткой морщинок под круглыми от испуга глазами. Даже не такая сдобная, просто рыхлая…

И еще она стреляла в нас из пистолета. Точнее — пистолетика. Две или три пули громко щелкнули по моему грудному щитку, и компенсаторы равновесия пружинно качнули броню, прежде чем я сообразил, что она всерьез считает свой пистолетик оружием…

— Ах ты, коза!

Ударом бронированной ноги Щука быстро подшибла ее под ноги, и та рухнула, мешком обрушилась на пол. Съежилась, скрючилась, поджав ноги, машинальными, судорожными движениями тянула легкомысленное платьице на полные, белые коленки. Испуганно вздрагивала пышным телом, залепетала что-то невнятное, пронзительно глядя на нас умоляющими глазами.

Резкие гусиные лапки под слоем косметической штукатурки, и жалобное дрожание щек на растекшемся лице…

Пистолетик откатился, упал неподалеку, но мы больше не обращали на него внимания, и она — тоже.

Интересно, на что она рассчитывала? С такой пукалкой даже легкую броню не прошибить, не то что тяжелую! — мелькнула мысль.

— Ты кто? — спросил я.

— Что? — спросила она по-русски, а не на обычном, принятом везде интеринглише.

— Кто ты? — переспросил я тоже по-русски. — Фамилия, звание, должность? Где остальные люди? Да не дрожи ты так…

— Не убивайте… — вдруг попросила она.

— Что она говорит? — спросила Щука на интеринглише.

— Миленькие, хорошенькие, солдатики, не убивайте меня… Ну, пожалуйста…

— Что она говорит?!

— Ничего, все в порядке, — ответил я Щуке. И снова на русском:

— Кто ты?! Где остальные?! Здесь есть другой выход?! Да не дрожи, говорю же, не убьем! Ответишь — не убьем, я тебе обещаю! Ну, живо!..

Для выразительности я повел перед нею стволом, а Щука, хоть и ни слова не понимая, приложила ее прикладом по мягкому месту.

Смачно хлопнула, как по тарелке холодца поварешкой!

«А у меня такая красивая жена — я ее с утра хлопну по попе, возвращаюсь с работы, а попа все еще колышется…» — некстати возник в голове бородатый анекдот…

Жесткие меры неожиданно подействовали на пленницу отрезвляюще.

— Миленькие, хорошенькие, солдатики, я скажу! Я все скажу! — выдала она на инглише с абсолютно грамотным, поставленным произношением.

— Кто ты?

— Я — Лена… Елена Владимировна Королева… Я — врач, кандидат наук, врач в лаборатории… Лаборатория «Порог», так у нас называется… Мы занимаемся перемещениями, но я плохо знаю… Я — врач, не физик, только врач…

— Хорошо, Лена-Елена, молодец! Где остальные?

— Так в лабораториях же! Тут — подземные лаборатории, по тревоге мы все должны… Все спустились уже, весь персонал, я не вру, честное слово…

— А ты почему не со всеми? Отвечай живо, ну?!

Мы так и не поняли, почему она не спустилась в убежище. По-моему, обычное разгильдяйство ученого персонала по отношению к режиму безопасности. Что-то надо было доделать, домыть, или допить, или дочитать, что-то срочное, неотложное, вот и провозилась, пока мы не ввалились. Разбираться в ее режимных нарушениях было некогда, да и незачем.

Важно другое, сразу вычленили мы оба. Подземные лаборатории! Значит — какой-то выход! Какой-то, куда-то…

— Миленькие, хорошенькие, не убивайте, ну зачем вам меня убивать… Я же вам совсем, совсем не нужна…

— Показывай, быстро! Показывай вход в ваши убежища!

— Лаборатории… — робко поправила она.

— Один черт! — сказал я по-русски. — Щука, бери ее! — уже на интере.

Щука прихватила ее за шкирку бронированной рукой, без видимых усилий вздернула на ноги:

— Пошла, коза!

И коза пошла. Да еще как бодро засеменила, все еще доказывая, что ее убивать не надо, ну — совсем не надо, просто незачем… Она не военный, ну совсем не военный, совсем никакая, просто врач, физиолог, ничего больше…

Оказалось, дальше по коридору распахивается целая стена этого на первый взгляд картонного домика…

Планета Казачок. 26 июня 2189 года.

2 часа 40 минут по местному времени.

(Неизвестная подземная лаборатория)

Звуконепроницаемые, бронированные, термоизолированные и еще черт знает какие створки толщиной не менее полуметра сошлись за нами с бесшумностью хорошо отлаженного механизма.

— Да чтоб вы сдохли, ироды! — успела выкрикнуть нам в спину врач Лена, а потом двери окончательно захлопнулись за спиной.

Щука инстинктивно дернулась назад, но было видно, что эти створки не прошибешь даже «рэксами», которых у нас, кстати, совсем не осталось.

Ай да Лена-Елена! Врач-физиолог, совсем никакая… Все-таки заманила нас в ловушку, изображая с детской непосредственностью медвежью болезнь перед бронированными военными…