Прошлой ночью она опять едва не совершила ошибку. Он ясно дал понять, что хочет дальнейшего развития отношений, но, к счастью, у нее хватило решимости дать отпор. Конечно, его самолюбие было уязвлено, но он не знал, что ее сердце перестало бешено колотиться, лишь когда его машина скрылась из виду. В глубине души Лекси хотела впустить его, невзирая ни то, каковы могли быть последствия. Она знала, что это безумие, но ничего не могла с собой поделать. Более того, ночью, ворочаясь в постели без сна, она поняла: скорее всего в следующий раз ей не хватит сил поступить так, как диктует разум.

Впрочем, нельзя было сказать, что все это стало для Лекси полной неожиданностью. Тем вечером она невольно стала сравнивать Джереми с Эвери и Мистером Ренессансом, причем Джереми явно выигрывал. Он обладал чувством юмора и тонким умом Эвери, интеллектом и обаянием Мистера Ренессанса, но при этом был намного более приятным в общении, чем они оба. Возможно, такое впечатление сложилось у Лекси оттого, что она так замечательно провела с ним день. Импровизированный ленч на Райкерс-Хилле. «Охота за привидениями» после вечеринки. В ее жизни давно уже не было ничего подобного, и она невольно вспомнила о том, как счастлива была в те времена, когда считала Эвери и Мистера Ренессанса мужчинами своей мечты.

Однако Лекси ошибалась тогда – так же, как и сейчас… Она знала, что сегодня Джереми раскроет наконец загадку огней (это должно было случиться, ведь ответ имелся в одном из дневников и ему оставалось лишь найти его). У Лекси не было ни малейшего сомнения в том, что Джереми предложил бы ей отметить с ним это событие. Если бы она была в городе, ей пришлось бы опять провести с ним весь день, а она этого не хотела. Вернее, в глубине души Лекси очень этого хотела, что приводило ее в невероятное замешательство.

Дорис сразу поняла, что переживает Лекси, когда та зашла к ней утром, – и это было неудивительно. Лекси сама чувствовала: смятение и растерянность отражаются на ее лице. Утром она поспешно уложила кое-какие вещи в чемодан и, даже не приняв душ, выбежала из дома. Она ничего не пыталась объяснить Дорис, но бабушка лишь кивнула, когда она сказала, что должна уехать. Все было понятно без слов.

Лекси должна была уехать – у нее просто не было другого выхода. Вернуться она могла через несколько дней, когда жизнь в городе войдет в привычную колею: когда люди перестанут говорить о привидениях и журналисте из Нью-Йорка, а туристы превратятся в воспоминание. Лекси знала, что через несколько дней все встанет на свои места: мэр будет как ни в чем не бывало играть в гольф, Рейчел снова начнет легкомысленно флиртовать со всеми подряд, а Родни, несомненно, найдет предлог, чтобы якобы случайно оказаться возле библиотеки. Их отношения вернутся в прежнее русло, и жизнь потечет по-прежнему.

Возможно, эта жизнь была не слишком бурной и яркой, но это была ее жизнь, и она не хотела, чтобы кто-то нарушал ее ход непрошеным вмешательством. Может, когда-то раньше Лекси имела бы на этот счет совсем другое мнение, ноте времена давно прошли. Сейчас, сидя на террасе и глядя на воды океана, она старалась не думать о том, как все могло бы сложиться.

Поежившись в кресле-качалке, Лекси плотнее закуталась в одеяло. Она знала, что должна забыть Джереми – так же, как забывала других, и она была уверена: ей это удастся. Однако мысль об этом почему-то расстроила ее, и она с трудом сдержала слезы.

Сборы заняли всего десять минут. Джереми оставил в комнате ноутбук и сделанные в библиотеке записи, положил в кожаную сумку карту, бумажник и тетрадь Дорис. Черкнул записку Элвину и – к величайшему неудовольствию Джеда оставил ее на стойке портье в главном здании, после чего, убедившись, что не забыл прихватить зарядное устройство для телефона, он вышел и сел в машину.

Вскоре Джереми уже был в пути, направляясь в Суон-Куортер, где можно было сесть на паром до Окракоука. До Бакстона, находившегося к северу от деревни, вело, согласно карте, шоссе номер 12. Джереми рассчитывал за пару часов добраться туда, где – как он был уверен – скрывалась Лекси.

По пути в Суон-Куортер он не переставал думать о ней и, давя на газ, гнал машину по пустынной дороге. Джереми не нервничал. Ведь он никогда не нервничал. По крайней мере он сам себя в этом уверял. Однако когда приходилось замедлять ход – в Белхейвене и Личвиле, – он нервно барабанил пальцами по рулю и чертыхался сквозь зубы.

Это было странное ощущение, и оно лишь усиливалось, по мере того как он приближался к своей цели. Джереми не мог этого объяснить, да ему и не хотелось об этом думать. Его интересовало лишь одно: как Лекси отреагирует на его появление?

Когда, как Джереми казалось, он стал наконец понимать причину своего странного поведения, он осознал, что стоит у паромной переправы, и сидевший там человек в форме нехотя поднял глаза от журнала. Оказалось, паром на Окракоук ходит далеко не так часто, как со Стейтен-Айленда на Манхэттен, и Джереми узнал, что пропустил последнюю в этот день переправу. Это означало, что ему оставалось лишь одно: уехать обратно в Бун-Крик и вернуться на следующий день или вообще отказаться от своего намерения. Ни тот ни другой вариант ему не нравился.

– А до маяка Гаттераса можно добраться как-нибудь по-другому? – спросил он, чувствуя, что начинает волноваться. – Это очень важно.

– Да, туда можно добраться на машине, если поехать вокруг.

– А сколько времени это займет?

– Зависит от того, с какой скоростью ехать.

«Логично», – подумал Джереми.

– Ну, допустим, если ехать быстро. Мужчина пожал плечами, очевидно, досадуя на то, что какой-то незнакомец докучает ему пустыми разговорами.

– Наверное, часов пять-шесть. Нужно ехать на север до Плимута, потом, по шоссе номер 64, через Роаноук-Айленд до Уэйлбоуна, а оттуда – на юг до Бакстона. Там и будет маяк.

Джереми посмотрел на часы. Было около часа, и он прикинул, что когда он только доберется в объезд до Бакстона, Элвин уже будет в Бун-Крике. Нет, так не годится.

– А какая-нибудь другая переправа здесь есть?

– Есть, на Седар-Айленде.

– Отлично. А где это?

– В трех часах езды в противоположном направлении. Но вам все равно придется ждать до завтрашнего утра. За спиной мужчины Джереми увидел плакат, на котором были изображены маяки Северной Каролины. Маяк Гаттераса, самый большой из них, красовался в центре.

– А если я скажу, что речь идет о чрезвычайной ситуации? Мужчина впервые внимательно посмотрел на Джереми:

– О чрезвычайной ситуации?

– Да.

– В таком случае я должен буду связаться с береговой охраной. Или с шерифом.

– Вот как… – Джереми старался не терять выдержки. – Значит, насколько я понял, нет никакой возможности добраться до Гаттераса? Я имею в виду – прямо отсюда.

Мужчина задумчиво потер подбородок.

– Ну… если вы так торопитесь, то, наверное, можно было бы взять лодку.