– Айша тебе этого не простит.

– Я поступила так, как мне было удобно. Всё в рамках Закона.

– Знаешь, это всё интересно, особенно, что мальчик тебя слушается.

Ага, ей-то не видно, какая гримаса отвращения у него на лице.

– Вика, он тебе точно нужен?

Началось. Прав был Артур, будут уговаривать сдать обратно.

– Нужен-нужен, ближайшее время никуда не отпущу, вот поднадоест – подумаю.

– Ты бы могла помириться с Сольской ещё.

– Мириться? Я не нарушала Закон, а её приговор был исполнен. Мне не с чего с ней мириться. И вообще, меня другое интересует. Почему мне не сообщили, что как глава древнего рода, я имею право дом получить за счёт общих средств?

– Мы предложили более лёгкий вариант.

Я наклонила голову, давая понять, что объяснение меня не впечатлило.

– Я буду жить здесь, пока мне не выдадут полагающийся дом. Надеюсь, много времени это не займёт.

Лира поднялась:

– Я сообщу Айше, что ты отказалась отдать Артура.

– Сообщи.

Лира исчезла. Артур моментально поднялся на ноги, передёрнулся и сел в соседнее со мной кресло. Столкнулась с пристальным, изучающим взглядом серых глаз.

– Ты на самом деле пытаешься мне помочь, – не вопрос, а размышление вслух.

– Пытаюсь.

– Не верится.

Я развела руками.

– Артур, я к себе в комнату. Понадоблюсь – зови.

Дальше день тянулся вяло, я понежилась в ванной, напоминавшей мини-бассейн, пообедала с Артуром, снова ушла к себе в спальню, хотелось просто поваляться на кровати, окончательно прийти в себя, расслабиться. В по-прежнему спокойной, немного сонной, атмосфере прошёл ужин. Я решила, что сразу лягу спать, Артур остался сидеть в холле.

Я успела снять золотой пояс. В комнату без стука влетела горничная:

– Госпожа!

– Что такое?

– Госпожа глава рода Тильян прибыла в сопровождении своей личной служанки и желает пожить в Общем доме. Сейчас она идёт к холлу, где ваш мужчина.

Без метки на ауре, сообразила я с ужасом. Руки тотчас стали ледяными. Я метнулась к дверям.

– Пояс, госпожа! Без пояса нельзя.

Пришлось остановиться, девушка справилась с застёжкой моментально.

Я появилась в холле с небольшим опозданием. Артур стоял перед Милой, что-то вежливо отвечал и медленно от неё пятился, Мила наступала. Учитывая её отношение к мужчинам, знаю, что она хочет сделать. Забыла поставить эту чёртову метку! И ведь по этикету поставить сейчас, перед носом у Милы, будет сродни оскорблению. Мне-то она своего отдала…

– Мила! – я рявкнула так, что она подпрыгнула. – Как я рада, что решила меня навестить!

– Соскучилась, Вика, – ответила она, и я успела приблизиться, только вклиниться между ней и Артуром не получилось, а Мила оправилась и с меня вновь переключилась на него, – Ты сказал, госпожа спать ушла.

– Я действительно ушла в спальню.

– Не хотела мешать, тебе неправильно сказали. Давай завтра поболтаем…, – тётенька явно нацелилась на Артура, ей не до меня. Чёртова метка! Не могу при ней ставить. Однозначно оскорблением сочтёт и пойдёт требовать компенсацию по Закону. Артуром на пару ночей.

А вот он, похоже, не осознавал, что Мила планирует с ним развлечься, потому как продолжал стоять, где стоял. Думает, моего присутствия достаточно? Артур, мысленно взмолилась я, уйди в сторону, да хоть на колени встань как при Лире! Мила облизнулась.

– Тогда, Мил, до завтра. Артур! – я схватила его за руку, развернула к себе, привстала на цыпочки и чмокнула в лоб. Это не метка, а результат даст аналогичный. Разочарованный вздох Милы и ошеломленный взгляд Артура, он моргнул два раза, и на лице стали проступать эмоции, совсем далеки от благодарности. Не знает он, кто такая Мила, и чего от неё ждать. Сам дурак, и я хороша, забыла. Ладно, поцелуй потом объясню. Подмигнув Миле, удалилась в спальню.

Горничную я отпустила сразу же. Платье сама снять могу, а мне ещё с Артуром объясняться. Он вошёл с непроницаемым выражением на лице, прошёл к кровати, сел, разулся.

– Позволь узнать, что ты делаешь?

– Раздеваюсь, выполняю приказ.

– Понимаю, мозг от обезвоживания сильно пострадал.

Артур вскинул голову, в глазах ненависть плещется.

– Радость моя, хочешь ночку с Милой провести?

– Причём здесь она?

– Притом. Про метки я забыла, признаю, виновата. Мог бы, конечно, напомнить, но не суть. Милу знаешь? А я у неё гостила. Семейка та ещё. Так вот, Мила пришла, чтобы с тобой развлекаться, я её мало волную. Ставить метку при ней я не могла.

– Не могла, – Артур чуть расслабился, злость уходила.

– Выхода лучше я не придумала. Хочешь – иди к ней, не хочешь – топай к себе.

– А как же твой приказ? Я обязан подчиняться.

– Мой приказ? – переспросила я. – Подчиняйся. Приказываю покинуть мою спальню.

Артур обулся, встал, дошёл до двери, приоткрыл и тут же захлопнул. Секунду он размышлял, потом вернулся на кровать и снова сел.

– М?

– Вика, ты же не можешь поставить мне метку сейчас? В смысле можешь, но показать её Миле до утра будет оскорбительно.

– Я в курсе.

– За дверью её служанка караулит.

– И?

– Я не пойду туда.

– А что ты предлагаешь?

– Ну, – он слегка смутился, – Если мы в мешке смогли спать, то на кровати-то точно поместимся. Вик, тебе помочь платье расстегнуть?

Хорошо хоть снять не предложил. Артур поднялся и направился ко мне.

– Быстро же ты передумал.

Артур остановился.

– Вика, если это проблема, посплю на полу. Из комнаты без метки я не выйду.

Ни слова не говоря, выпустила свою магию и коснулась его ауры в районе лба, затем подхватила ночную сорочку и потопала переодеваться в ванную.

– Артур, – окликнула я его от двери, – Напорешься на броню, – я демонстративно провела пальцем по выступающим из кожи острым граням драгоценных камешков, – виноват будешь сам, – и скрылась в ванной.

– Так где мне лечь? – спросил он, когда я вышла.

– Поцарапаться не боишься, ложись на кровать, – я забралась под одеяло. – Артур, можно спросить?

Я остановила его на полдороги к ванной.

– Спрашивай.

– Ты собирался выполнить приказ?

– Вика, – взгляд стал серьёзный, Артур медленно подошёл и сел на край кровати ко мне под бок, – Я очень не хочу умереть вот так, когда впереди вся жизнь. Не могу даже сформулировать, но что-то во мне изменилось, когда я лежал на этой проклятой лавке, видел, как течёт вода, слышал, хотел пить и не мог дотянуться. Мне было очень страшно.