— Очень. Утомительно знаменитая. Роман, о котором слышал всякий. Матрица, модель романа. Не бейтесь над ним. Разве только вам самому нравится.

— Это хорошо по сравнению с правилами налогообложения, — ответил Антон. — Да и с газетами. Я теперь часто читаю «Гардиан».

Шарлотта улыбнулась и вздохнула:

— Пора взглянуть правде в глаза. Я больше не нужна вам.

Он замахал руками:

— Всегда нужны! Спрашивать вас, что значит это или то. Как говорят и как не говорят. Но я думаю, что не должен отнимать ваше время. Есть другие, которые нуждаются в вас. Они еще читают: «Я иду в магазин», «Я сижу на стуле» или «В тот вечер Макс в костюме волка…»

— Это был нетрадиционный подход. Эксперимент с необычным студентом. Я не уверена, что буду повторять его. Но, вероятно, вы правы. Теперь ко мне могли бы приходить дамы из Бангладеш.

— Когда вы переедете в ваш дом?

— Ах, не спрашивайте! Хотя нет, можете спросить. Если позволят Роуз и моя нога, то, возможно, через пару недель. Думаю, меня будет навещать социальный работник, помогать мне, ходить в магазин и тому подобное.

— Роуз, — сказал Антон будто самому себе, просто потому, что хотел произнести это слово. — Роуз. Я уверен, она все организует очень хорошо.

— Да, она очень старается. Мне повезло.

— Очень. Очень повезло, что есть Роуз.

— Сейчас ее нет дома. Сегодня вы, скорее всего, ее не увидите. Правда, она сказала, что, может быть, и придет.

Он кивнул, замолчал на секунду, потом быстро заговорил:

— Так что придут дамы из Бангладеш. Или строитель. Я помню, там есть строитель, он не умеет читать. И та дама, которой все равно, умеет она читать или нет. — Антон засмеялся. — А я вас благодарю. Да, от всего сердца. Из-за вас я теперь, может быть, получу хорошую работу, которая мне нравится. Попрощаюсь со стройкой и со своим мастером.

— Не из-за меня, а потому, что вы по-настоящему хотели этого и очень старались. В первую очередь благодаря этому.

— Все дело… в историях, — улыбнулся он. — Мне хотелось знать, что будет дальше.

— Да, конечно. Истории — сильнодействующее средство. А теперь вам предстоит писать собственную историю. Следующую главу — работа бухгалтером, отдельная, без ребят, квартира. Я очень рада, что наши жизненные истории пересеклись. Даже если теперь мы навсегда разойдемся в разные стороны. — «Ну что ж, по-моему, сказано с достаточной теплотой, — подумала она. — Скорее всего, мы больше не увидимся. Жаль». — Не исчезайте. Я бы хотела знать, как у вас дела.

Он сидел и внимательно смотрел на нее, как будто обдумывая это предложение.

Потом Антон как-то неуверенно покачал головой и произнес:

— Да, возможно. Да. Я… я должен подумать.

На секунду ей показалось, что Антон собирается сказать что-то важное, но он только опять покачал головой и замолчал.

Шарлотта даже забеспокоилась. Что она сделала не так? Перешла какую-то границу? Смутила его чем-то?

Она поднялась:

— Нам не помешает чашка чаю. Подайте мне руку.

В кухне Шарлотта перевела разговор на книги, которые он теперь мог бы прочитать:

— У меня есть некоторые сомнения относительно «Гордости и предубеждения». Почему бы вам не попробовать Йена Макьюэна? Вы, кажется, говорили, что читали его в переводе. Или Джона Апдайка — немного свежего ветра из-за Атлантики. Не могли бы вы достать две чашки из шкафа?

— Вот эти, серо-голубые?

— Да, отлично. Я на днях разбила одну из них. Роуз не придала этому значения, только посмеялась.

— Она посмеялась? — Он вдруг застыл с чашкой в руке. — Тогда я должен быть осторожен.

Когда они вернулись в гостиную, Шарлотта снова заговорила о книгах. Они составили список для Антона.

Наконец он поднялся, взял свой рюкзак.

— Ну, я пойду, — произнес он, оглядев комнату. — До свидания и спасибо. Спасибо и еще раз спасибо.

— Роуз будет сожалеть, что не застала вас. Вероятно, она не совсем поняла, что вы сегодня приходили в последний раз. Я и сама еще не привыкла к этой мысли.

У входной двери они стали прощаться в очередной, теперь уже в последний раз. Антону было неловко, неудобно, вся его непринужденность куда-то подевалась.

«Прощаться всегда трудно», — подумала она, глядя, как он уходит по садовой дорожке к воротам.

— Прощай? — недоверчиво переспросил Джереми. — Что за глупости, дорогая. Ты будешь жить в двух часах езды от Лондона, а не в Монголии. Можно курсировать туда-сюда. Для нас с тобой ровно ничего не изменится.

Он и сам понимал, что говорит ерунду. Вот уже и ее вещи выносят. Вся эта суета совсем не в стиле Мэрион. Она так странно ведет себя. Все эти разговоры о разрыве. О переезде. О том, что «мы оба понимаем»…

Нет-нет, так не пойдет. Кроме всего прочего, это как-то нехорошо. Человека нельзя вот так… выбросить на свалку.

— Ты мне нужна, — сказал Джереми и сразу почувствовал, сколько в этой фразе глупой патетики. Он прочел насмешку в ее глазах и попытался перефразировать: — Нам так весело было вместе.

В последнее время что-то не очень весело.

— Да что, черт возьми, ты будешь там делать?! — воскликнул он. — Я не могу позволить, чтобы ты вот так уехала. Прозябала в глуши. Послушай, я помогу тебе с переездом, посмотрю, как ты устроилась, а потом разберемся со всем остальным.

Да, это способ не дать себя оттереть. Участвовать.

Мэрион вздохнула:

— Нет, Джереми, спасибо. У меня там есть друзья. Они мне помогут.

— Просто не могу поверить, — сказал он. — После всего, что было…

Фраза прозвучала обидчиво, и он сразу заметил, как выражение мягкого сожаления у нее на лице сменилось раздражением. «Это после того, как ты чуть не довела меня до развода!» — захотелось ему крикнуть.

Мэрион пожала плечами. Нет, даже не так. Просто у нее сделалось такое лицо, какое бывает у людей, равнодушно пожимающих плечами. Почему вдруг? О чем она подумала?

Вообще-то, развод снят с повестки дня, хотя Мэрион не обязательно знать об этом. Стелла… Он поймал себя на том, что с нежностью думает о ней.

— Тебе надо наладить отношения с женой, — коротко бросила Мэрион. — Я чувствую, что ты уже на пути к этому. Мне кажется, именно в этом ты нуждаешься, а вовсе не во мне.

Он просто вскипел. Она еще будет рассказывать ему, в чем он нуждается! Не смей трогать Стеллу, ясно? Это из-за тебя мы поссорились.

С достоинством удалиться, вот что нужно сделать.

— Ну что ж, дорогая, если ты так хочешь. Если тебе кажется, что ты этого желаешь.

Оставшись один, он пришел в себя. Уязвленность и гнев отошли на второй план. Он подумал о Стелле. Вчера вечером она выглядела просто ослепительно. Они замечательно провели время. Может быть… Может быть, съездить домой в этот уик-энд, если Стелла не будет против? А она ведь не будет против.