«Кэсси, ты что, не помнишь, как пинала музыкальный автомат? Ни с того ни с сего взбесилась, что в нем нет песен Тейлор Свифт. У тебя утром нога, часом, не болела?»

«Подруга, ты стонала, как порнозвезда. Народ из соседней квартиры колотил в стену».

«Ты чуть не отдала бездомному чуваку все свои кредитки, Кэсси, все до единой. Чуть не вывернула свой кошелек. Мило, конечно, но тупо».

«Ты назвала это „Гудини-бикини“». Сняла с себя верхнюю часть купальника и норовила стащить нижнюю».

Однажды Пола, протрезвев, начала причитать, что одной из них суждено умереть от несчастного случая. Видимо, именно это пишут коронеры в свидетельствах о смерти, когда люди гибнут в результате какого-нибудь монументально глупого поступка, обычно по пьяной лавочке. Тонут, падают с крыш или скатываются с лестниц. Пола тогда пошутила, что это не худший способ уйти из жизни.

Члены экипажа довольно быстро почувствовали неловкость. Обычно они беззаботно болтали и задавали друг другу простые вопросы, желая получше познакомиться. Но как вести светские беседы с персоной, которой интересуется полиция в связи с расследованием убийства в Дубае? Кэсси все понимала. Ее ни в коем случае не превращали в парию, но как в разговоре переключиться с убийства фондового менеджера на вопрос о хобби?

«Да, у меня есть хобби, — ответила бы она. — Я выпиваю. Хочешь секрет „грязного мартини“? Брось в стакан кубик льда, плесни немного воды, вермута и маринада из-под оливок».

И все-таки вот уже три часа ей удавалось нормально выполнять свою работу. На этом рейсе ей достались бизнес-класс и коллега примерно ее возраста по имени Макайла — просто героически компетентная, что очень помогло. Она во всем опережала Кэсси на шаг, обеспечивая пассажиров горячими полотенцами и подогретыми орешками, открывая бутылки с вином. Она осторожно — очень осторожно — помогала Кэсси, когда они разогревали контейнеры со стейками, лососем и ризотто. Представляясь, Кэсси использовала свое второе имя, Элизабет, и просила пассажиров называть ее Элли. Она сняла бейдж со своим именем, что технически было нарушением правил авиакомпании, но в этот вечер ей было наплевать. Просто наплевать. Наверняка вон тот пузатый мужик в уродливой жаккардовой рубашке с короткими рукавами узнал Кэсси, но он путешествовал один и не потрудился поделиться своим открытием ни с кем в самолете. Он просто многозначительно таращился на нее, будто говоря: «А я знаю! Это наш с тобой секрет».

И вот теперь, где-то над темной Атлантикой, когда большинство пассажиров начали засыпать, ей впервые удалось опуститься на откидное сиденье и уставиться в телефон. Чтобы читать и перечитывать статью. Чтобы увидеть собственное «без комментариев», звучавшее чрезвычайно подозрительно во всем этом кошмарном контексте. А также искусный ответ Ани Мурадян, которой удалось защитить свою клиентку и отвести обвинения.

Не удержавшись, Кэсси просмотрела комментарии читателей — в основном в них мелькали какие-то глупости. Лишь в некоторых комментариях звучали обвинения, но все были жестокими и очень обидными. Она посмотрела, как ее сага обсуждается в социальных сетях. Потом вернулась к своей электронной почте, где ждали письма от Ани Мурадян и Розмари. Сестра писала, что она не понимает, как Кэсси могла не рассказать ей о происходящем — или по телефону сразу после возвращения в США из Эмиратов, или лично в субботу. В конце концов, они провели вместе целый день, подчеркивала сестра. Она злилась, печалилась и беспокоилась. Между строк читалось осуждение, и Кэсси знала, что заслужила каждое нелестное слово.

А еще пришло письмо от Джиллиан. Подруга, конечно, написала его с добрыми намерениями, но ее шутка вызывала отвращение — мол, как, наверное, плох был этот парень в постели, если ты перерезала ему глотку.

Брендон, Макайла и остальные члены экипажа оставили ее в покое, без сомнений прекрасно понимая, с чем она столкнулась.

Она искренне не знала, что хуже — интернетовские остроты или интернетовская ненависть. В сети было много и того и другого, и все дышало злобой и сексизмом. В статье не содержалось информации о ее признании (квазипризнании, если быть честной с собой) агентам ФБР в том, что она действительно провела ночь с Алексом Соколовым, и никто из ФБР не слил эти сведения. Но статья предполагала именно это на основе снимков с камеры наблюдения и интервью с сотрудником отеля, утверждавшим, что он видел бортпроводницу в обществе убитого бизнесмена.

Она прихлебывала колу, чтобы успокоить желудок, но мечтала о чем-нибудь покрепче.

Кэсси вздохнула. Она не осмелится на выпивку. Не сегодня.

Самым странным, как она решила, в статье были слова отца Алекса. Он довольно прямо выразил веру в то, что ФБР и полиция Дубая найдут убийцу. Он прекрасно описал своего сына — как мягок был Алекс, как «по-детски» увлекался цифрами и как сумел построить карьеру на своем увлечении. И после всего этого Грегори Соколов без наводящих вопросов сообщил, что считает поразительными и ничем не обоснованными обвинения сына в шпионаже.

Подобная мысль много раз приходила Кэсси в голову, проклюнувшись из зернышка, посаженного Дереком Майесом во время их совместного завтрака. Но отец Алекса, казалось, возражал излишне громко. Более того, раньше Кэсси не осознавала, что это соображение может быть популярно. Однако теперь, погуглив Соколова, она обнаружила инсинуации и слухи, расцветшие внезапно, как одуванчики по весне. На нее в изобилии посыпались досужие рассуждения, что он работал на ЦРУ, «Моссад», Ми-6 и ФСБ. Мелькали даже конспирологические теории, что он входил в тайный отряд убийц, значительно более страшных, чем сотрудники ЦРУ или ФСБ, что он отчитывался напрямую перед американским или российским президентом. Она увидела названия таких подразделений: «00» (британская), «Казаки» (русская), «Феникс» (американская) и «Кидон» (израильская). Ничто из этого никак не вязалось с молодым человеком, с которым она ужинала в Дубае, с нежным парнем из Виргинии. Ради всего святого, бедняга обожал деньги и цифры! Ему нравились книги девятнадцатого века. Да она сама наверняка знает об оружии больше, чем знал он.

Но у него действительно была русская фамилия. Русские увлечения. Русский одеколон, книги и алкоголь.

Кэсси заметила, что рядом с ней стоит, улыбаясь, стройная молодая женщина в легинсах с леопардовым принтом, которые неприятно напомнили роскошные банные халаты в отеле «Роял финишиан». Кэсси предположила, что пассажирка хочет пройти мимо нее в туалет. Ее волосы, темные и длинные, были расчесаны на прямой пробор. Глаза смотрели немного сонно. Но она никуда не пошла. Вместо этого она облокотилась о ручку рядом с наружной дверью — ту самую ручку, прикрепленную к фюзеляжу, за которую бортпроводнику полагалось держаться в момент эвакуации, чтобы паникующие пассажиры в потасовке не вышвырнули его наружу.

— Туалеты свободны, — подсказала Кэсси незнакомке.

Та кивнула, но не сдвинулась с места.

— Просто решила размять ноги, — пробормотала она. — Что в мире происходит?

— В данный момент ничего. Слава богу. В основном обычное предвыборное безумие.