И рано или поздно эта информация дойдет до Ани.

Но чем больше она об этом думала, тем больше гадала, станет ли эта глупая выходка чем-то посерьезнее очередной черной метки в ее досье, хранящемся где-нибудь там.

Она вздохнула. Оставалось только надеяться, что, когда Ани позвонит в следующий раз, она не сообщит, что ее это все достало и она отказывается от дела.

— Не трать время, Сюзанна, — произнесла Кэсси. — Я в подробностях знаю, как он умер.

Пола расправила плечи:

— Погоди-погоди, ты знала, что он умер, и дала мне позвонить его родителям? Совсем рехнулась?

— Я пыталась тебя остановить.

— Да, — подтвердила Сюзанна, — она пыталась.

— Плохо пыталась!

— Его убили в Дубае после того, как я ушла из его гостиничного номера, — объяснила Кэсси. — Если хотите почитать об этом, открывайте сразу «Нью-Йорк пост». Полюбуетесь на меня заодно. Его настоящее имя — Алекс Соколов. Не Ильич. Соколов.

Она планировала заказать еще одну «Маргариту» и с некоторой тоской уставилась на симпатичную толстенькую бутылку трипл-сека за барной стойкой. Но, разглядывая лица подруг, когда те достали свои телефоны и начали читать о смерти американского трейдера в Дубае и разыскиваемой женщине на снимках с камер наблюдения, передумала. В кошельке у нее нашлись купюра в двадцать долларов и две по одному, что наверняка не покрывало ее счет. Она протянула деньги Поле, сказав, что ей очень жаль — ей и правда было жаль очень многих вещей, среди которых невозможность полностью оплатить свою часть выпитого в баре представлялся чертовски несущественным, — и попрощалась.

На следующее утро она не знала, чему больше удивляться — тому, что она спокойно проспала всю ночь, или тому, что ее по-прежнему не арестовали. И Ани не проявилась с вопросами о вчерашнем звонке родственникам Алекса Соколова.

Впрочем, день только начался.

Она встала и отправилась в приют для животных, как сделала бы в любое другое августовское воскресенье. Дорога до него прогулочным шагом занимала минут пятнадцать, и значительно меньше, если поторопиться. Но проходя мимо супермаркета, она снова отчетливо почувствовала, что за ней следят. Она напомнила себе, что такое же чувство появилось у нее на днях, что у нее просто галлюцинации. Но также она понимала, что у ФБР есть все причины установить за ней наблюдение. И наверняка найдутся другие люди, включая убийц Алекса, которые захотят узнать побольше о женщине со снимков из отеля «Роял финишиан».

При мысли о том, что эти люди — кто бы они ни были — о ней знают, по спине, несмотря на удушающую летнюю жару, пробежал холодок. Она остановилась и открыла пудреницу, чтобы посмотреть назад, почти надеясь увидеть Фрэнка Хаммонда или еще кого-то, чей вид кричал бы: «Я из ФБР!» Лучше так, чем безликий человек в очках и черной бейсболке.

Разве что тот тип как раз из ФБР. Вполне может быть. Она подумала, что и воздушные маршалы носят гражданскую одежду во время полетов.

Глядя в зеркальце, она не увидела на тротуаре никого особенного. Этим августовским воскресным утром дорожное движение было не слишком плотным, и среди такси, автобусов и фургонов Кэсси тоже не заметила ничего подозрительного. И все же она доверяла своим инстинктам. Опять же, есть такой дар миндалевидного тела — дар страха. Впереди, на углу, располагался магазин, двери которого выходили и на авеню, по которой она шла, и на перпендикулярную улицу, к которой она приближалась. Кэсси захлопнула пудреницу и вошла в магазин. Не купив себе даже чашку кофе, она пересекла помещение и вышла через другую дверь. В нескольких ярдах дальше по улице находилась химчистка, сегодня закрытая. Кэсси прижалась к стене, невидимая со стороны авеню, и принялась ждать. Медленно сосчитала до ста, прибавляя слово «Миссисипи» после каждой цифры, как ее учили в детстве. Потом, вместо того чтобы вернуться на авеню и продолжить путь к приюту, она прошла квартал на восток. На следующем перекрестке повернула на север. Крюк получился немаленький, но панику удалось приглушить.

Войдя в приют, Кэсси почувствовала себя в безопасности, хотя и понимала, что это неразумно. Арестовать ее могут где угодно. Приют для животных — не посольство какой-нибудь дальней страны, дающей убежище. Соответственно, если ее преследует кто-то еще, то они ее найдут. Их… компетенции очевидны.

Она сразу прошла в комнату для встреч, где жили коты и кошки постарше. Этим утром она насчитала восемь — хвостатые дремали в домиках и на лежанках, расположенных в книжных шкафах. Герцогиня и Дульчи все еще были здесь — пара одиннадцатилетних кошек, чей пожилой хозяин умер, а его сын не захотел забрать их к себе. (Кэсси не встречалась с человеком, который принес животных в приют, но ненавидела его и рассматривала его поступок как абсолютно омерзительный.) Кошки узнали ее голос, и когда она села на пол, сразу пришли к ней на колени. Она гладила их и шептала нежности, они мурлыкали в ответ — звук чем-то напоминал воркование голубей, — терлись о нее и вытягивали лапы. Кэсси показалось, кошки немного похудели с тех пор, как она была здесь в последний раз, и она надеялась, что они не отказываются от еды из-за тоски. Она достала из сумки угощение и облегченно улыбнулась: с аппетитом у кошек оказалось все в порядке.

Она вздохнула. Есть ли на свете место, где от нее больше пользы, чем в приюте? Есть ли на свете место, где она чувствует себя на трезвую голову счастливее, чем здесь? Она знала ответ на оба вопроса. Нет и нет.

Возвращаясь домой, Кэсси снова остро почувствовала, что за ней наблюдают. Видимо, так и есть. Она вспомнила историю, как единокровного брата северокорейского лидера убили быстродействующим нервно-паралитическим веществом средь бела дня в главном зале малайзийского аэропорта, и поймала себя на том, что старается держаться подальше от людей, идущих ей навстречу по тротуару.

И все же вскоре, без происшествий, Кэсси добралась до дома. И ее все еще не арестовали. Она села на диван и позвонила Ани.

— Ох, хотела бы я сказать, что вас сняли с крючка и все наладится, — откликнулась адвокат. — Может, просто нужно время.

— В таком случае я могу лететь в Рим? Если да, я ухожу из дома через час.

— Поезжайте.

— Ладно. Может, стоило бы там и остаться? — заметила Кэсси с оттенком иронии.

— Может быть, — согласилась Ани, но Кэсси понимала, что адвокат говорит не всерьез.

— Я выкинула вчера финт, — призналась она и рассказала Ани о происшествии в баре.

Но вместо того, чтобы отказаться от нее или хотя бы прочитать нотацию, Ани ответила так, словно ждала от клиентки любых закидонов. В ее голосе прозвучала нотка разочарования, но по большей части он был печален.

— Когда-нибудь вы ударитесь о дно, — сказала она. — Для большинства людей этим дном стал бы Дубай. Видимо, не для вас. Посмотрим.

— Я вляпалась? — спросила Кэсси.

— Из-за того, что позвонили Соколовым в Виргинию? Вероятно, не глубже, чем до звонка. Вам бы следовало устыдиться, но я не уверена, что вас вообще можно усовестить, Кэсси.