«В следующее воскресенье собрался весь народ страны на любицкий торг, и пришел господин епископ, и стал держать увещательную речь к народу, чтобы они, оставив идолы, чтили единого Бога, который в небесах, и, приняв благодать крещения, отреклись от злых дел, именно от грабительства и от убиения христиан. И когда он заключил речь свою к собранной толпе, то, при одобрительных знаках народа, Прибыслав (князь вагров и бодричей, христианин) стал говорить: «Слова твои, о почтенный святитель, есть слова Божии и сказаны к нашему благу. Но как нам ступить на этот путь, окруженным и опутанным столькими бедствиями? И чтоб ты мог понять нашу напасть, выслушай терпеливо мои слова: ведь народ, который ты видишь перед собою, твой народ, и справедливо, чтобы мы раскрывали перед тобою наше горе; твое же дело нам сострадать. Властители наши так жестоко нас угнетают, что при податях и тяжком рабстве, на нас наложенных, нам смерть лучше жизни. Вот в нынешнем году мы, жители этого маленького уголка земли, заплатили 1000 марк герцогу, а графу сверх того еще столько сотен (марк), а все-таки мы их не удовлетворили, и всякий день нас давят до изнеможения. Когда же нам досуг думать об этой новой вере, как нам строить церкви и принимать крещение, когда нам всякий день приходится помышлять о бегстве? Если бы, по крайней мере, было куда бежать! Перейти за Травну, – и там такая же напасть; удалиться к Пене реке, – напасть все та же. Что же остается нам другое, как, покидая земли, уходить на море и жить среди волн? И разве наша вина, что, изгнанные из родины, мы сделали море небезопасным и стали брать деньги с Датчан и с купцов, которые плавают по морю? Разве это не вина властителей, которые нас выгоняют?»

На это господин епископ сказал: «Что властители ваши доселе дурно обращались с вашим народом, не удивительно: они не считают это большим грехом с язычниками, с людьми не имеющими Бога. Тем более вы должны прибегнуть к христианской вере и покориться нашему Творцу, перед которым преклоняются те, которые властвуют над миром. Ведь Саксы и прочие народы, носящие имя христиан, не живут ли спокойно, довольные законным порядком? Вы же одни, как от всех отличаетесь верою, так и от всех терпите разграбление».

А Прибыслав сказал: «Если господину герцогу (саксонскому) и тебе угодно, чтобы у нас был одинаковый с графом (голштинским, пограничными начальником саксов) порядок и строй, то пусть дадут нам права Саксов относительно земельных владений и доходов, и мы охотно будем Христианами, станем строить церкви и платить должную десятину».

«После этого уехал наш епископ Герольд…»

Эти слова, сказанные славянским князем немецкому епископу, и на которые тот не нашел ответа: «Дайте нам права Саксов, и мы охотно будем Христианами!» – не самое ли страшное обличение и проклятие целым народом того здания, которое воздвигла гордость западного мира и в котором она хотела заключить христианскую веру?

Таким образом, несходные обстоятельства одинаково привели и балтийских славян, и немцев к совмещению веры с гражданским порядком. Борьба между обоими народами должна была произойти ожесточенная. Нам известны причины их давнишней вражды и беспрерывных столкновений; и эта закоренелая, народная ненависть слилась с враждой религиозной, ибо немцы, которых устремляла на балтийских славян необходимость упрочить и расширить свои границы со стороны Лабы, считали в то же время войну с ними священной, а балтийские славяне, отстаивая свои идолы от напора христианства, с тем вместе защищали независимость родины и свою личную свободу.

В этой борьбе состоит вся история балтийских славян с IX в. Прежде у них была, по несомненным признакам, пора внутреннего развития и творчества, в которую выработали они свой племенной быт и свою языческую веру: мы видим в их истории плоды этой поры развития, но сами события ее предшествуют исторической памяти. История застает балтийских славян только в эпоху застоя и падения, когда они уже принуждены защищать свою старину от Германии и христианства, в эпоху, которую древнейший летописец саксов верно определил в следующих словах: «Много проходит дней, что они борются с переменным счастьем: Немцы, – добиваясь великой и широкой области, Славяне, – сражаясь, чтобы найти свободу, либо крайнее рабство».

Германия, как носительница высших начал, христианского и государственного, хотя искаженных народной исключительностью и феодализмом, сломила языческое упорство и племенную разрозненность балтийских славян. Когда эта борьба ее с передовыми племенами, бодричами, лютичами, стодорянами, подходила к концу, и эти славяне были близки к истреблению, то отдаленнейшая и менее озлобленная ветвь поморян приняла из рук немецкого епископа христианскую веру, а потом к ним примкнули и ране, по разрушении Арконы принужденные креститься. Тут борьба приняла другой вид, оставаясь в сущности все та же, и началось мирное истребление славянской народности влиянием немецкого духовенства и онемеченных знатных людей и князя. Принесенное от германцев христианство действовало так, что Вышеслав, сын того Яромира, который в молодости еще был язычником и сражался за независимость против датчан и немцев, Вышеслав, князь славянского племени ран, в договорном условии с шверинским епископом о десятине с земли Требочецкой, где водворены были немецкие поселения, писал следующее:

«Из подати Славян, известной под названием бископовница, третья часть сбора, поступающего с тех, которые удалились от немцев, возделывающих поля у крепости Требочца, и (переселились) по ту сторону ее, уступлена мне господином епископом на феодальном праве; а с тех, которые до сих пор остались жить вместе с Немцами, вся десятина будет идти упомянутому господину епископу. Если же случится такое бедствие, – от чего да сохранит Бог! – и выше означенная земля возвратится в прежнее состояние, то есть, что, с изгнанием Немцев, Славяне снова начнут заселять ее, то им (славянам) платить подать, именуемую бископовница, сполна епископу, как прежде».

Здесь мы останавливаемся, закончив обзор внутреннего состояния балтийских славян и тех общих начал и отношений, от которых зависела их историческая судьба. Мы рассмотрели древнейшую историю славянских поколений на Балтийском поморье, мы видели, как рано наступила для них пора исторической деятельности, как они прошли через долгую эпоху борьбы и иноплеменного владычества, прежде чем упрочили за собою, в V в., самостоятельное обладание родным краем между Вислой и Лабой. Мы видели, какое влияние могла оставить в них эта первая эпоха их жизни и какое, еще сильнейшее, непрестанное и неизменное влияние должны были иметь естественные условия их географического положения, по какому направлению во внешней деятельности и во внутреннем развитии должно было идти это племя славян, поставленное между двумя великими германскими народами, немцами и скандинавами, протянувшееся, по открытому скандинавам морскому берегу от Вислы до границ Ютландии, и по открытому немцам берегу Лабы от Тюрингии до болот Голштинских, и разобщенное местными преградами от своих славянских братьев на юге. Вся внешняя деятельность балтийских славян представилась нам устремленной на запад: бесконечный пограничный бой с саксами и датчанами, отважные переселения во внутренние края Германии, в Голландию и Англию, обширная торговля с западными народами, вот что мы нашли у них в ту эпоху, когда они, еще не занятые исключительно защитой своего народного существования от ударов Германии, могли свободно располагать своими силами, в эпоху, в которую совершалось внутреннее их развитие, вырабатывались и слагались условия их жизни бытовой и духовной. И мы видели, в чем состояло это развитие, какой определился у балтийских славян народный характер, какой образовался у них общественный строй, какая установилась религия: народный характер, в котором воинственность, отвага и упорство составляли существенные черты; общественный строй, происшедший из племенного быта, где соединена была княжеская власть с господством народной общины и с влиянием сословия знатных людей, и где дробление на племена и на волости было основанием всего гражданского порядка; языческая вера, развившаяся из поклонения силам природы в определенную систему человекообразной мифологии и поставленная во главу общественного строя; с этими началами вошли балтийские славяне в круг истории средневековой Европы, в роковую борьбу с германским и католическим Западом, которую начал Карл Великий и которая разыгралась на Эльбе в XII в., а в стране поморян не раньше XIV.