Жак подошел к ней. Она вежливо протянула ему руку. Он взглянул на нее.

— Да нет же, — сказал он и, обняв ее, нежно поцеловал.

Она напряглась в его объятиях, но не стала сопротивляться, затем с волнением посмотрела на него. Его темные глаза светились полнотой жизни, каждая черточка его точеного лица была хорошо знакома и казалась ей непередаваемо красивой. Даже его короткое объятие во время приветствия глубоко взволновало ее, и она не смогла сдержать слез радости.

Бланш смущенно откашлялась.

— Не угодно ли присесть? Я просила Анри подать чай.

Жак провел Бланш к кушетке и сел рядом.

— У вас все хорошо, моя дорогая?

— О да. А у вас?

— Все как нельзя лучше, благодарю вас.

Она нервно улыбнулась.

— Ну и как ваше путешествие на этот раз?

— Копенгаген просто восхитителен, как всегда. А перед возвращением домой я посетил Париж и Лондон. — Улыбнувшись, Жак извлек из нагрудного кармана небольшую черную коробочку. — Это для вас, дорогая, подарок к Новому году.

Вспыхнув, Бланш приняла коробочку, открыла ее и в восторге ахнула, увидев там изумительное кольцо с топазом. Камень был большой и сверкающий, а золотая оправа покрыта искусной резьбой. Она с восхищением смотрела на эту красоту.

— О Жак, я не могу принять это.

— Вы сможете, — сказал он мягко, но с интонацией, не допускающей возражений, а потом протянул руку, взял кольцо и надел его ей на палец. — Я увидел эту вещицу в Лондоне и не мог устоять. Смотрите, оно вам как раз впору.

Бланш не хотела больше протестовать. И не смогла удержаться от довольной улыбки при взгляде на сверкающий камень.

— Благодарю вас, Жак. Вы всегда так внимательны.

Разливая чай, Бланш спросила:

— А вы на этот раз задержитесь в Новом Орлеане?

— Да.

— И вы, наверное, видели Ролана и его молодую жену?

— Да, разумеется. Мой племянник просто излучает блаженство. Анжелика, конечно, очень мила. — Поставив свою чашку, он добавил: — Дорогая, я приехал, чтобы уговорить вас посетить концерт Дженни Линд, который состоится через два дня.

— О Жак! — Поначалу взор Бланш вспыхнул радостью, а потом она погрустнела и повернулась так, чтобы ее щека с родимым пятном оказалась в тени. — Я так хотела бы послушать мисс Линд, я читала в газетах о ее турне. Но наверное, уже поздно, все билеты проданы…

Жак поднял руку.

— В моей ложе достаточно места. Хотя там будут Ролан и Анжелика, а также семейство Миро. Не отказывайтесь, моя дорогая.

— Да, но…

Он сжал ее руку и продолжал:

— Я еще не сказал вам самую хорошую новость. Финеас Барнум ответил мне телеграммой, что он и мисс Линд будут счастливы присутствовать на приеме, который мы с Жан-Пьером дадим в ее честь после концерта.

— О. вот как! Вы дружите с месье Барнумом, не так ли?

— Так и есть. Значит, вы согласны? Знаю, как вы любите оперу.

Бланш опустила взор и отпила чаю, чтобы скрыть свое смущение.

— Понимаете, Жак, ведь Ролан рассчитывает, что я присмотрю за плантацией…

— Что за ерунда. Ролан сказал, что сам доставит вас в Новый Орлеан, если вы только согласитесь. Ваш управляющий, мистер Джонсон…

— Мистер Юрген, — с улыбкой поправила его Бланш.

— Да все равно. Этот парень прекрасно справится, особенно теперь, когда сахарный тростник уже убран. И все же Бланш отказывалась:

— Мне очень жаль, Жак. Это просто… невозможно.

Чуть не выругавшись, Жак вскочил с места и зашагал по комнате.

— Это все из-за вашего лица? Какая ерунда!

Дрожащими руками ока поставила чашку на столик.

— Жак, прошу вас…

Он резко повернулся к ней и возбужденно проговорил:

— Моя дорогая, никто на это не обратит внимания, кроме вас самой.

— Я… но это не так.

— Нет, так! Когда вы наконец перестанете изводить себя этим? Когда начнете понимать, что вы на самом деле очень красивая и нежная женщина?

Она безнадежно покачала головой.

— Я… я совсем не такая.

Он подошел к ней и заставил подняться на ноги.

— Вы именно такая. И вы поедете со мной в Новый Орлеан. А теперь идите наверх и собирайтесь.

Она с несчастным видом потупила взор.

— Я не могу, Жак.

— Ну, в таком случае я остаюсь здесь.

— Я… прошу прощения, — заикаясь, пролепетала Бланш. Она испуганно смотрела, как Жак решительно уселся на кушетку и демонстративно скрестил свои длинные ноги.

— Я сказал, что остаюсь у вас. Вот и подумайте, дорогая. Нас здесь двое, мы не женаты…

— Но почему…

— Я останусь здесь до тех пор, пока весь приход не посчитает вас скомпрометированной. Вы будете вынуждены выйти за меня замуж, и тогда уж вам придется выполнять все мои требования.

Бланш была поражена.

— Жак… вы, конечно, шутите…

— Вовсе нет, — молодцевато поправляя усы, ответил тот. — Эмили Миро ожидает вас вечером к обеду. Вы представляете, какой мне закатят скандал, если я приеду без вас?

Бланш погрозила ему пальцем:

— Жак, это же шантаж…

— Так и есть. Выбирайте: укладываться в дорогу или быть скомпрометированной.

Бланш вздохнула.

— Я буду собираться. — И, заметив его довольную улыбку, добавила: — А вы все-таки негодник!

— Что я могу сказать на это? Я креол, дорогая! Она направилась к дверям. Он подошел к ней и взял ее за руку.

— Я хочу, чтобы вы стали моей женой, Бланш. В ее глазах появилось смятение.

— Жак, наше время прошло…

— Нет. Придет день, когда вы согласитесь. — Он привлек ее к себе и нежно поцеловал родимое пятно на ее щеке.

— Нет! — вскричала она, пытаясь уйти.

— Не бойтесь меня, Бланш, — сердито произнес он.

Потом прижал ее к себе и снова поцеловал, на этот раз более страстно. У нее вырвался судорожный стон, и она обняла его за шею руками. Снова целуя ее, он ощутил вкус слез на ее щеках и почувствовал, как трепетно задрожало в его объятиях стройное тело. Но на этот раз она не пыталась высвободиться.

— Идите и соберите вещи, дорогая, — сказал он уже более мягко, — нам будет о чем поговорить.

* * *

Складывая наверху вещи, Бланш испытывала одновременно возбуждение и страх. Ей и раньше было приятно видеться с Жаком, но его признание застало ее врасплох.