— Здорово! — произнесла наконец Маша. — Просто восторг! Хотела бы я когда-нибудь достичь такого успеха! Так классно — у тебя свое дело, ты можешь завалить себя подарками, исполнить все свои мечты.

— А я бы хотела, чтобы подарки мне дарили мужчины, — выдала Таня.

Маша была рада уже тому, что та поддержала беседу, — не любила она такие неловкие паузы, поэтому вполне дружелюбно спросила:

— Почему?

Таня уставилась на нее, словно не понимала, о чем речь.

— Ну зачем тебе подарки от мужчины, если у тебя есть свои деньги и все такое? — пояснила Маша. — То есть подарки — это, конечно, чудесно, но мне просто кажется, что если ты вечно ждешь, что кто-то что-то для тебя сделает, то сама ничего не добьешься.

— А я и не хочу добиваться! Я не хочу превратиться в одну из этих карьеристок, которые засыпают с ноутбуком на коленях! У них нет личной жизни, а я хочу замуж и ребенка! — прямо-таки взорвалась Таня.

— Но ведь Андрей засыпает с ноутбуком — усмехнулась Маша. — И ничего — с личной жизнью все в порядке.

— Но он же мужчина, — Таня явно позиционировала это как убедительный аргумент.

— И что? Ты же не немощная… — и тут Маша осеклась, так как поняла, что до оскорбления — один шаг.

Но Таня только пожала плечами. Она точно знала, чего хотела, и ей было наплевать, что думают другие. И Маша решилась. Если отбить Андрея у Тани по-человечески, то рвать придется с мясом — уж больно крепко она в него вцепилась.

Маша сказала, что ей нужно в туалет, отыскала Андрея и обрушила на его флюиды всей своей сексуальной энергии. Она окучивала его, пока они не бросились друг другу в объятия, не начали страстно целоваться, и не сбежали, и не разделись впопыхах, не упали в кровать и не вцепились друг в друга. Это был ее мужчина! Ее, ничей больше, и уж тем более не Танин!

Уже потом, когда они валялись в постели, пили сок и курили, она отпустила его. И ничего не произошло. Ни раскаяния, ни сожалений. С его стороны.

— Маш, а почему мы расстались? — спросил он.

Маша пожала плечами.

— Бабы — дуры… — лениво произнесла она.

Ведь что получается? Она тогда, когда еще ничего не знала, уже с ним встретилась? Встретилась. И потом, где-то там же не сказано, что они должны встретиться и пожениться? Может, закат человечества начнется именно с того, что они встретятся и не заметят друг друга? Версия?

— Хочешь на крышу подняться? — предложила Маша.

— Не-а… У тебя пожрать есть? А то я ничего даже съесть не успел, так мы с тобой лихо удрали.

— Посмотри в холодильнике, — посоветовала Маша и поднялась наверх.

Хорошая ночь. Свежий ветер, тепло, звезды видно…

— Перед смертью не надышишься, — услышала она знакомый голос.

Зоя!

Зоя выглядела растрепанной, уставшей и злой.

Позабыв, что она голая, Маша уперла руки в боки и взвизгнула:

— Что ты здесь делаешь?!

— С тобой разговариваю. Ну так ты мне объяснишь, что все это значит?

— Зой, а ты что, тупая? Что тут объяснять?

— Не смей! — казалось, Зоя с трудом сдержалась, чтобы не замахнуться. — Я не позволю тебе портить мою карьеру!

— Ах, карьеру! — завелась Маша. — То есть ты, находясь в здравом уме и трезвой памяти, имеешь наглость упрекать меня в том, что я отрицательно влияю на твою идиотскую карьеру, на которую мне плевать, забить и положить с прибором?! Ты меня ни с кем не перепутала? Я ожидала услышать такое от Тины, но ты — ангел, как тебе вообще пришла в голову такая глупость? Может, сменишь начальство?

— Ни в коем случае! — подала голос Тина, которая, как выяснилось, все это время стояла за печной трубой. Казалось — тень, но тень сделала шаг вперед и стала вполне себе девушкой. — Мы и так горим на работе — в Аду, знаешь ли, немного душно.

Классика — ангел в белом «Дольче&Габбана», демон в черном «Вивьен Вествуд» и голая грешница, то есть Маша.

— А ты чего приперлась? — напустилась на Тину грешница.

— Посмотреть на твои титьки! — усмехнулась та.

— Вот что, девушки! — обратилась Маша к обеим. — Хочу предупредить — я в эти игры не играю. Смело можете оставить меня в покое, так как меня не интересуют ни ваши нелепые теории об апокалипсисе, ни ваши предложения, ни угрозы. Все! Забудьте обо мне! — она полезла вниз, в квартиру, что, к сожалению, выглядело не очень изящно — особенно с голой задницей.

— Ты пожалеешь! — прошипела Зоя.

— Берегись! — предупредила Тина. — Без меня ты не справишься.

И тут вдруг из ветра образовался конь — Зоя подпрыгнула, уселась ему на спину и улетела. А Тина просто хлопнула в ладоши, полыхнула огнем и исчезла. И только искры еще пару секунд летали в воздухе.

Маша так и застряла на верхней перекладине. Ей было не по себе. Кажется, она все-таки оборзела. Но она всегда была такая. Делала только то, что считала правильным. Никогда не прогибалась под обстоятельства. Кстати, из-за этого у нее и случались проблемы. Друзья говорили, что она не гибкая, а мама — что она максималистка. Но Маша всегда точно знала, что ей подходит, а с чем она будет чувствовать себя несчастной. Засомневавшись в успехе своего поведения, Маша все-таки сжала кулаки и решила, что уж теперь-то ее точно не запугаешь трудностями. Она — настоящая ведьма и всем это докажет.

Андрей валялся на диване в гостиной — голый, смуглый, уютный. Он был такой плотный, такой настоящий — и плечи у него, кажется, были немного уже, чем надо, и ноги чуть короче — словом, все в нем было подлинное, без этой фальшивой, глянцевой красоты, но в то же время он был просто невозможно сексуальным — таким уверенным, таким… мужественным, и у него был очень томный взгляд, и полные гладкие губы — очень нежные, они смягчали лицо, делали его почти трогательным.

Андрей отставил тарелку с креветочным салатом — Маша вчера накупила в Елисеевском всякой превкусной всячины, посмотрел на нее так, как может смотреть мужчина, которому очень и очень нравится женщина, и сказал:

— Иди-ка сюда…

Она ни о чем не жалела. Когда он заснул, снова вылезла на крышу, села на теплый гудрон, подставила лицо ветру и поняла, что она поступила так не из вредности, не из похоти, а потому, что Андрей — ее мужчина. Ее человек.

Иногда кажется, что души, как какие-нибудь машины, выпускаются разными производителями — здесь вот мы видим непритязательный, надежный семейный фургон, здесь — стремительный, яркий, неприспособленный ни к чему, но жутко эффектный спорткар, тут — строгая классика, качественная, элегантная, на все времена. И ты безошибочно узнаешь стиль, и так же с людьми — это твое, это не подходит ни в коем случае, и ты уже на расстоянии видишь: нравится — не нравится, даже по тому, как человек одет, как он улыбается — чувствуешь в нем своего, и тянешься, стремишься быть рядом — любить, работать, дружить. И здесь главное — не пройти мимо.