приняло выражение, как у обиженного младенца.

— Может, мне назвать секретарше свое настоящее имя?

Уолтер рывком распахнул дверь:

— Убирайтесь!

Киммель вышел легкой походкой, высоко подняв голову, и за порогом обернулся:

— Я вам все-таки позвоню через сорок восемь часов.

Уолтер закрыл дверь, подошел к окну и устремил взгляд в пустое небо над крышей соседнего здания. Мысль первому пого­ворить с Корби, опередив Киммеля, уже не казалась удачной. Чем больше он будет им сообщать, чем больше правды выплывет на свет сейчас, когда время упущено, тем хуже он будет выглядеть. Уол­тер представил себе злорадное торжество Корби, когда тот услы­шит от него о первом посещении лавки. Корби, разумеется, не пове­рит, что он забрел туда случайно или только для того, для чего он действительно приезжал,— всего лишь поглядеть на Киммеля. Корби задастся вопросом — а зачем ему, собственно, понадоби­лось глядеть на Киммеля? Конечно, на то были какие-то свои причины. Любое действие имеет какую-то причину — или объяс­нение.

Уолтер представил, как он забирается в лавку Киммеля, ро­ется в конторке и находит бланк со своим заказом. Он смущенно поежился и повернулся спиной к окну. В любом случае бланка там не окажется. Киммель его, вероятно, спрятал или носит теперь с собой. Уолтер поглядел на телефон и прикинул, где можно за­стать Корби в этот утренний час. Не лучше ли подождать сорок восемь часов до звонка Киммеля? За это время что-нибудь может случиться. Но что? Что бы ни произошло, он только увязнет еще глубже, только это и может случиться. Страх подтолкнул его к телефону, но он понял, что ему не хватит решимости рассказать об этом Джону. Два дня тому назад он провел с Джоном вечер. Джон держался совершенно естественно; судя по всему, он списал эпизод с вырезкой как чистейшей воды совпадение. Корби сооб­щил ему про вырезку. Джон знал, что Уолтер имеет обыкновение выдирать из газет заметки. Насколько мог судить Уолтер, Джон не придал вырезке о Киммель никакого значения, но стоит ему узнать, что Уолтер побывал у Киммеля в лавке... Это будет последней каплей, и все разом выпадет в осадок.

Уолтер тихо вышел из кабинета и спустился вниз. Он вошел в гостиницу на противоположной стороне улицы, позвонил в Служ­бу расследования убийств филадельфийской полиции и спросил лейтенанта Лоуренса Корби. Вызов переключили на другой теле­фон, пришлось ждать. Он чуть было не повесил трубку — ему вдруг пришло в голову, что Корби может решительно не поверить рассказу Киммеля о посещении им лавки или о бланке заказа. Бланк был заполнен карандашом, вспомнил Уолтер, и Киммель за­просто мог проставить его имя на чужом заказе. А в требованиях на книгу, разосланных другим книготорговцам, Киммель, по­нятно, не указывал его имени. Попытаться нанести ответный удар было бы вполне в духе Киммеля, и Корби это поймет. Но Уолтер знал — Корби уцепится за такую возможность в любом случае, поверит он Киммелю или нет, и потребует от Уолтера, чтобы тот изобличил Киммеля во лжи. Корби мог верить или не верить, это ни в малейшей степени не влияло на его действия. Уолтер сжал трубку в руке.

— Лейтенант Корби сейчас в Ньюарке. Вряд ли он вернется в ближайшие двое суток. Говорит начальник Корби, капитан Дэн Ройер.

— Благодарю вас.

— Могу я узнать, кто его спрашивает?

— Это неважно,— ответил Уолтер.

В пять тридцать он выехал в Ньюарк.

Глава 31

В двух первых полицейских участках, куда позвонил Уолтер, о Корби и не слыхивали. Уолтер начал опасаться, что Корби рабо­тает в Ньюарке сам по себе и никак не связан с местной полицией. Но в третьем участке ему ответили: Корби был рано утром, а когда снова появится, неизвестно.

Обескураженный, Уолтер залез в машину. Он решил ехать в то отделение, где знали про Корби, и оставить там для него записку в конверте с просьбой позвонить. По пути Уолтер узнал улицу, где оставлял машину в тот раз, когда приезжал сказать Киммелю о своей невиновности. Уолтер свернул на улицу, где находилась Киммелева лавка, и увидел, как в ее выступающих на тротуар витринах погас свет. Он притормозил. Киммель загородил дверь своей тушей, на миг задержался, запирая лавку, повернулся и по­шел — в каких-нибудь десяти футах от машины Уолтера. Уолтер смотрел, как он ступает по тротуару,— ссутулясь и низко опустив голову, словно ему, чтобы идти, приходится с каждым шагом падать вперед всем огромным телом,— и тут автомобиль Уол­тера с ним поравнялся. Уолтер нажал на скорость, будто Киммель гнался за ним. Господи, подумал Уолтер, Господи Боже ты мой! Он повторял и повторял про себя эти слова.

Безумие, чистое безумие. Киммель, утром избитый, вечером за­крывает магазин, все время носит в голове свой маленький ад, строит планы, как ему отомстить. И что только связало его с этим чужим человеком на темной улице Ньюарка?

Полицейский в участке сказал, что Корби должен появиться между девятью и двенадцатью.

— Он ведет расследование где-то поблизости,— обронил поли­цейский,— то придет, то уйдет.

Уолтер подождал в машине. Потом покружил по улицам, чтобы снять напряжение, вернулся, узнал, что Корби не появлялся, и снова принялся ждать. Он размышлял, не удастся ли убедить Корби, чтобы тот не сообщал в газеты о его первом посещении Ким- меля и заставил последнего тоже хранить об этом молчание. И даже если Корби поверит — или сделает вид, что поверил — в его, Уолтера, виновность, не удастся ли все-таки уговорить его подо­ждать, пока будут собраны все доказательства? Корби, однако, может заявить, что ему хватит и тех, что есть. Но я же ничего не совершил, подумал Уолтер. Раньше это его здорово поддержива­ло — сознание, что он ничего не совершил; теперь такая поддерж­ка казалась ему пустой и недейственной.

Вглядываясь в темноту, Уолтер увидел, как долговязая худая фигура Корби материализовалась из мрака на тротуаре. Уолтер вылез из машины. Узкое лицо лейтенанта просияло под полями франтоватой шляпы.

— Добрый вечер, мистер Стакхаус!

— Мне нужно с вами поговорить,— произнес Уолтер.

— Может, войдете? — Корби изящным движением пригласил его в зловещее здание, словно в собственный дом.

— У меня личный разговор, я бы предпочел в машине.

— Здесь стоять не положено. Впрочем, невелико преступле­ние.     

Он улыбнулся своей мальчишеской улыбкой и нырнул в авто­мобиль.

Захлопнув дверцу, Уолтер сразу приступил к делу.

— Сегодня Киммель приходил меня шантажировать. Я сам вам все расскажу, прежде чем