О да, я понимала его, понимала лучше, чем он предполагал. Я сама была вынуждена нести на плечах позор своего рождения. У меня не было возможности исправить это, а у Лео она наконец, появилась, и я понимала его. Я смотрела на Лео и улыбалась, потому что он тоже понимал, что я люблю Фрэнка, и буду любить всегда. Пока мы стояли здесь, в парке, между нами словно бы рухнула высокая стена. Я наклонилась и зарылась лицом в цветы «Блэйри». Надо мной зазвучал голос Лео, уже спокойный.

– Пойдем? Тебя, наверное, заждалась Роза, а меня – мистер Селби.

Вернувшись, я покормила Розу, а затем искупала и уложила в постель Флору. Когда я дочитывала сказку, пришел Лео, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Когда он наклонился над ней, чтобы, как обычно, потрепать по щечке, я заметила разницу – он смотрел на неё так, словно хотел запомнить, взглядом человека, который уезжает надолго.

Когда Лео встал и вышел со мной в дневную комнату детской, даже его походка стала другой. Его спина была так же сгорблена, шея так же искривлена, но, тем не менее, он выглядел прямее. Он нес себя с уверенностью, которой я не замечала в нем прежде.

Она сохранилась, когда Лео шел через холл, чтобы встретить меня к ужину – почти непринужденно. Он смотрел на меня, пока я спускалась по лестнице, и вновь у него был взгляд человека, запасающего воспоминания.

– Красавица готова идти к ужину? – шутливо спросил он. – Тогда идем.

– Мистер Селби сегодня уехал домой? – спросила я, когда мы сели за стол и развернули салфетки.

– Да, и выглядел еще более измученным заботами, чем обычно. Боюсь, что я оставляю его в трудном положении. Сегодня был неудачный день для разговора с ним, потому что на завтра он уже договорился о поездке в Пеннингс.

– Я не знала, что он работает агентом и в Пеннингсе, – сказала я, пока вносили суп.

– Он только формально числился там, пока не началась война. Молодой Парри, способный юноша, одной рукой, можно сказать, справлялся со службой в Пеннингсе, но он одним из первых записался в добровольцы, поэтому Селби был вынужден снова взяться за дела. Теперь, когда, я уезжаю, ему придется взвалить на себя и внутренние дела Истона. Арнотт на домашней ферме – способный парень, но у него тоже масса дел, ведь столько людей ушло в солдаты. Кроме того, у Арнотта очень хороши практические способности, но счета домашней фермы проверяет Селби, в дополнение к основным обязанностям, – взяв ложку, Лео погрузил ее в ароматный заячий суп миссис Картер.

Вспомнив, что домашняя ферма в Борреле всего лишь снабжала поместье, я предложила:

– Может быть, я помогу мистеру Селби с этими счетами?

Ложка Лео застыла на полпути к губам.

– Со счетами домашней фермы? – удивился он.

– Да, эти домашние фермы не такие уж большие.

– Истонская домашняя ферма, занимает более двадцати одной тысячи акров, – сказал Лео, проглотив суп.

Я уставилась на него, увеличивая в уме десятиакровое боррельское поле в две тысячи сто раз – просто невообразимо.

– Разве ты не догадывалась, что под моей рукой большая часть Истонского графства? – с улыбкой спросил Лео.

– Под рукой? – озадаченно повторила я.

– Фермы Пеннингса сдаются внаем, но на истонских все иначе. У меня только восемь арендаторов, остальными фермами я управляю сам.

– Но я думала, что у богатых землевладельцев всегда есть арендаторы.

– Ешь суп, Эми – остынет. Да, это обычная практика, так было и в Истоне в восьмидесятых годах, пока не разразилась депрессия.

– Депрессия? – растерялась я.

– Разве ты не слышала об... – Лео оборвал фразу. – Конечно, не слышала – ты слишком молода, – он замолчал.

– Я услышу об этом, если ты мне расскажешь, – громко сказала я.

– Что?

– Ты сказал, что я не слышала об этом. Но как я об этом услышу, если ты мне не расскажешь?

– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе? – Да.

– Я просто не знаю, с чего начать.

– А ты выпей бренди... Лео покачал головой.

– Мне не нужен алкоголь, чтобы помочь разъяснению состояния сельского хозяйства Британии, – тем не менее, он не начинал.

– У сэра Гарри в Борреле были арендаторы, – подсказала я.

– У меня в Пеннингсе они тоже есть, потому что западная часть графства меньше подверглась депрессии, и ренты там остались стабильными.

– Ренты – ты имеешь в виду те, которые фермеры платят владельцам земли? – догадалась я. – Что-то вроде возмещения землевладельцам.

– Да, верно.

Я так увлеклась, что не заметила, как тарелки с супом были убраны и заменены отварной треской.

– Но ренты в Истоне снизились?

– Они снизились по всей южной и восточной Англии – на пахотных землях, где растет пшеница. Но в Истоне был еще жив мой отец, и он отказался снизить ренты.

Я ухватилась за эту информацию и сделала вывод.

– Следовательно, он не нашел никого, кто взялся бы следить за его фермами, потому что в других местах было дешевле, – Лео кивнул. – Но почему ренты упали повсеместно? Разве случилась забастовка, и фермеры отказались платить?

– Не совсем – они были не в состоянии заплатить.

– Но почему?– я напрягла голову, в поисках ответа. – Им нужно было суметь продать пшеницу. В конце концов, все едят хлеб, каждый день.

– Правильно, – Лео внимательно наблюдал за мной.

– Но они не продали много? – он кивнул. Я вспомнила овощные ларьки на рынках, набитые до отказа, и предположила: – Значит, откуда-то появились излишки?

– Какая ты догадливая, Эми, – слегка улыбнулся Лео. – А теперь скажи, откуда, по-твоему, они могли появиться?

Я вызвала в памяти карту мира, которая висела на стене моей школы.

– Канада? Это новая страна. Он обрадовался моему прогрессу.

– Да... и Америка, и Россия.

– Но Россия – старая страна. Оттуда могли ввозить и раньше.

– Зерно тяжелое.

– Может, тогда в России построили железные дороги?

– Гораздо позже, – рассмеялся Лео. – Фактически, их еще строили, когда разразилась эта проклятая война.

– Но сейчас у них на пути Германия, поэтому они не могут везти пшеницу поездом. Выходит, цены поднялись снова? А корабли из Америки – их ведь топят? Значит, нужно распахивать больше полей, но все мужчины ушли в солдаты, а вспашка – это их работа, – я встряхнула головой. – Ничего удивительного, что мистер Селби забегался, – взглянув в тарелки, я увидела, что почти не тронула рыбу, а Лео уже заканчивал свою. Я подхватила вилку.