Простояв еще какое-то время около калитки, я развернулась и пошла прочь. Пошла в никуда. А куда я могла пойти? Знакомых или друзей у меня в Лондоне нет. Наверное, нужно возвращаться. Но куда? К леди Генриэтте я не могу вернуться, а к матушке Марии не хочу. Не хочу расстраивать родного человека. Да, именно, родного, за столько лет, проведенных в монастыре, матушка Марии стала для меня родным и близким человеком.

Я развернулась и побрела обратно в гостиницу. Не замечая никого и ничего вокруг себя, я шла, точнее, переставляла ноги и таким образом добралась до гостиницы. Вошла в холл и прислонилась к холодной стене. Сейчас кто-нибудь выйдет. На двери висит маленький колокольчик и когда дверь открывается, то колокольчик издает звук, похожий на пение сойки. Так и случилось, вышла Тереза.

– Что с тобой? Ты белее стены, – кинулась ко мне девушка.

Я стояла и плакала, не могла ничего сказать. Девушка взяла ключ от комнаты и обняла меня за плечи.

– Тихо, тихо, не надо плакать, – успокаивала меня Тереза, – сейчас поднимемся в комнату, я принесу тебе чая, ты успокоишься и все мне расскажешь.

Мы прошли столовую, я даже не видела, был там кто-нибудь или нет, поднялись по лестнице и вошли в знакомую уже мне комнату. Я села на кровать, а Тереза выскочила из комнаты и через минуту вернулась с чашкой чая в руке.

– Что случилось? – спросила девушка, заставляя меня выпить глоток.

– Княгини не оказалось на месте, – сквозь слезы выдавила я.

Тереза все держала чашку и наклоняла мою голову. Я послушно пила чай, но напиток какой-то терпкий на вкус. Такого чая я еще не пробовала.

– А где же княгиня?

– Она уехала в Париж с мужем, и вернется только через месяц.

– Месяц это не долго, – успокоила меня Тереза и поставила чашку на стол.

– Что я буду делать целый месяц? Да и денег у меня не хватит, чтобы месяц прожить в Лондоне, – я свалилась на кровать и зарыдала.

– Перестань, – Тереза подняла меня за плечи и сильно встряхнула, – не реви, нужно искать выход. Сейчас ты уснешь, а когда проснешься, мы подумаем, что делать.

И действительно, веки стали тяжелыми, руки ватными, пол покачивался, свеча уплыла, кажется, силы покинули меня. Тереза помогла мне лечь в постель, укрыла одеялом и вышла из комнаты, заперев дверь снаружи.

Проснувшись, я долго лежала, боясь открыть глаза. Что было со мной? Никогда раньше предметы не плавали, неужели я так расстроилась, что перестала себя контролировать? Нужно собраться, я сильная, все переживу.

Я осторожно открыла один глаз. Свеча стояла на столе, как прежде, тогда, осмелев, открыла и второй глаз. Все предметы в комнате находились на своих местах. Я подняла руку, повернулась на бок и привстала на кровати. Я могу двигаться, со мной все в порядке! Сев на кровати, я стала думать, что делать дальше.

Княгине вернется через месяц. Как сказала Тереза, месяц – это не долго. Вернуться я не могу, значит, нужно ждать. Я пересчитала деньги. Да, маловато, недели на две хватит. Нужно платить за ночлег и питание. Если экономить, то может, и на три недели хватит. А что потом? Ладно, буду решать проблемы по мере их поступления. В конце концов, можно еще раз сходить к княгине, может она вернется раньше. А можно оставить записку или попросить привратника доложить обо мне.

На душе стало легче. Замок щелкнул, открылась дверь и вошла Тереза.

– Вижу, тебе значительно лучше, – улыбнулась девушка, – значит, моя настойка подействовала.

– Какая настойка? – не понимая, спросила я.

– Ты бы видела себя со стороны, – Тереза присела на стульчик, – щеки белые, глаза мутные, речь бессвязная, словно, тебя в реку опустили. Вот я и полечила тебя. Добавила в чай немного рома.

– Я пила ром? А я то думаю, почему чай имеет такой терпкий привкус, а затем все поплыло под ногами.

– Ничего страшного, но теперь, я узнаю прежнюю Анну. Вижу, ты уже все обдумала?

– Да, я останусь в Лондоне, – сказала я, – поживу у вас, пока не закончатся деньги, а там посмотрим.

– Мы вместе обязательно что-нибудь придумаем. А теперь, извини, нужно идти работать. А ты не сиди, иди, погуляй погода хорошая.

Я выглянула в окно, солнечные лучи едва пробивались сквозь грязные стекла. Весна наступила. Пойду, пройдусь. Я накинула накидку и вышла из гостиницы. Через соседнюю улицу есть выход к Темзе. Нужно посмотреть на главную реку Лондона. В этом квартале живут простые рабочие. Но дома ухоженные и чистые, хотя встречаются и жалкие лачуги. Деревья уже покрылись молодой листвой. Абрикосы вовсю цветут, а пчелки жужжат над цветочками, собирая нектар. Я свернула на соседнюю улицу и оказалась рядом с лавкой старьевщика. Из нее вышла девушка, держа в руке маленькие бусы. Она полюбовалась на приобретение, затем положила бусы в карман, и, чему-то улыбнулась, пошла дальше. Проехала карета, за ней еще одна. Я добралась до Темзы. Дует легкий ветерок и темная вода бугриться небольшими волнами. Вода, наверное, холодная, да и здесь глубоко. Я много читала про Темзу, но увидеть реку своими глазами, не сравнится ни с какими, даже самыми лучшими описаниями. Около речки намного прохладнее, я сильнее закуталась в накидку. Лисий воротник приятно защекотал в щеку. Норман. Норман подарил мне трофейную лисицу на воротник. Такие приятные воспоминания. Я буду любить его всю жизнь и никогда не забуду. Как можно забыть восхитительные вечера в библиотеке, когда Норман обнимая меня, рассказывал о службе, о книгах, о путешествиях. Мы мечтали отправиться в путешествие вместе. Мечты, одни лишь мечты. Холодок пробежал по спине. А может, все могла стать реальностью? Как бы мне этого хотелось. Норман служит где-то в Лондоне. Как я хочу его увидеть, хоть одним глазком. Увидеть любимое лицо, улыбку. Я оглянулась по сторонам. Прохожие спешили по своим делам, им нет никакого дела до одиноко стоящей девушки на набережной. Нужно возвращаться, а то туман опустится, и я заблужусь.

Тереза сказала, что ужин уже готов, и я осталась в столовой. В комнате был небольшой камин, обложенный простым кирпичом, с горящими поленьями. Я выбрала столик ближе к огню и протянула руки, чтобы согреться. На улице я не заметила, как замерзла.

– Долго же ты гуляла, – сказала девушка, ставя поднос с едой, – я уже начала переживать.

– Смотрела на Темзу. Она такая большая и вода темная – темная.

– Ужинай, я вечером зайду поболтать, – сказала она и, схватив поднос, понеслась к соседним столикам.

Я согрелась, сидя у камина и принялась ужинать. Утка была хорошо зажарена, каша доваренная, фрукты свежие, а чай и не так плох. Видимо я привыкаю к простоте. В монастыре мы тоже питались просто. Пройдет время, и я втянусь окончательно. Ужин удался, что называется. Утолив голод, я стала рассматривать обитателей гостиницы. В дальнем углу сидели мужчины и играли в карты, как и вчера. Видимо, они каждый вечер собираются перекинуть колоду. За соседним столиком ужинало семейство, состоящее из толстяка-папаши, худощавой дамы и двух подростков. Мальчишкам, видно, очень хотелось посмотреть на карточную баталию, но суровая мать им не позволяла. Поэтому, они искоса поглядывали на играющих. За столиком возле лестницы, в уголочке, сидела молодая пара. Юноша все время держал девушку за руку. Интересно, они муж и жена или тайком встречаются? Как мы тогда с Норманом. Но мы встречались в доме, а не в прокуренной столовой дешевой гостиницы.